Ольга вновь обернулась к очевидно не сочетаемой композиции из «панельки» и трехэтажного пригородного барака и… невольно отпрянула. Не то, чтобы от испуга, нет. Скорее, от неожиданности. Панельная высотка стояла на месте, а трехэтажного строения на месте не оказалось. Минуту назад оно было, а теперь исчезло. Но, что удивительно, место барака не опустело. Его занял дом примерно того же пошиба, что и оставшаяся на месте «панелька». Может быть, чуть другой, не в десять, а в одиннадцать этажей, но примерно тех же времен постройки.

– Чтоб меня, – прошептала Ольга. – Вы это видели?

– Чего? – Скаут обернулся.

– Я видел, – сказал Муха. – Даже не заскрипело ничего.

– Я про подмену, – уточнила Ольга.

– А я про что? – Муха кивком указал на высотку, занявшую место барака. – Трехэтажный влево сдвинулся, а этот из-за той высотки вправо и вперед. А трехэтажка назад отъехала и за него спряталась.

Четко, как по рельсам. И быстро. И бесшумно.

– Вот тебе и уютно, – Скаут беспокойно оглянулся по сторонам. – А там, смотрите! Проспект вроде был, нет?

– Был, – согласилась Ольга. – Теперь вон там начинается.

Все трое обернулись вправо. Проспект никуда не делся, но в результате незаметных перемещений домов теперь он начинался гораздо правее прежнего места и шел перпендикулярно обеим улицам, а не под острым углом к левой. Такая странная мобильность недвижимости должна была уже не беспокоить, а откровенно пугать, но… Ольга по-прежнему чувствовала себя спокойно и умиротворенно. Играющий в странные «пятнашки» город ее не пугал, а будто, наоборот, успокаивал. Да, из этого лабиринта, вечно меняющего конфигурации улиц и закоулков, наверняка не было выхода. Да, при желании город мог навеки запереть людей в каком-нибудь глухом дворике. Да он мог и вовсе раздавить их, зажав между стенами домов! Но все это почему-то не беспокоило. Город словно гипнотизировал и убаюкивал, нашептывая, что его игры защищают жителей от всех невзгод, оставшихся во внешнем мире. А на закономерный вопрос – где те жители, которых город уже защитил? – он отвечал новыми сладкими нашептываниями, ловко уводя собеседников от темы.

– Я растворяюсь, – проронила Ольга, хватая за руку Скаута. – Город меня… гипнотизирует.

– А я вообще… никакой, – признался Скаут. – Почему? Мы ведь… сами кого хочешь можем загипнотизировать!

– Наверное, в этом и проблема. Мы слишком… открыты для мысленного эфира. Здесь, наверное, лучше быть непробиваемыми, как… Муха! Вытащи… нас… отсюда.

Ольга обернулась к Мухе, ее примеру последовал Скаут, но на большее их не хватило. Так и зависли, словно известная скульптура с ВВЦ. Разве что руки над головой не подняли.

– Спеклись, рябчики? – усмехнулся Муха. – Чувствительные какие. А в зоне круче стенки были.

Он аккуратно подтолкнул товарищей к машине, но усадить не сумел. Помешали двое вооруженных незнакомцев, которые уже заняли два места: за рулем и одно на заднем сиденье. Вели себя незнакомцы спокойно, оружием не бряцали, смотрели на троицу сочувственно, угонять машину явно не собирались, поэтому Мухе даже не пришло в голову высказать им свое возмущение. Хотя формально повод все-таки имелся. Подсели в машину – полбеды, но за руль-то кто разрешал садиться?

– Хорошо держишься, – человек за рулем смерил Муху одобрительным взглядом. – Новички обычно зависают. Вот как эти двое.

– Отчего?

– Город, – многозначительно пояснил незнакомец и кивнул: – Садись, садись, не бойся. Доставим в безопасную зону.

– Безопасную? – усмехнулся Муха. – А тут чего?

Кого бояться? Пусто вроде.

– Здесь не людей надо бояться, – человек взглядом указал на новую кирпичную высотку на углу проспекта. Минуту назад на этом месте стоял массивный дом сталинских времен, а новостройка торчала в квартале от него.

– Понял, – Муха затолкнул товарищей в машину, а сам сел рядом с водителем. – А вы кто?

– Местные, – водитель включил передачу.

– Это я понял. Место какое?

– Минск, – водитель покосился на Муху слегка удивленно. – Зона разлома номер тридцать.

Мухин хмыкнул:

– Нормально погоняли.

Водитель пожал плечами и направил машину к выезду на проспект.

– С вами больше никого не было? – вдруг ожил второй незнакомец.

– Нет, – Муха взглянул на него через зеркало. – А что?

– Город волнуется, – второй минчанин кивком указал за окно. – Как будто кого-то упустил и теперь никак не может поймать. До вас тут было тихо.

– Втроем мы, братан, зуб даю.

– Оставь себе, верю.

– Теперь внимание, – вмешался водитель. – Пристегнитесь. Задние тоже.

Он коротко обернулся и бросил взгляд на Скаута.

– Опять гонки? – Скаут пристегнулся и вздохнул. – Спокойно никак? Без крутизны через край. – Никак, – покачал головой водитель. – Такие спокойные, как вы, здесь долго не живут. Проверено.

Водителю удалось без проблем вывести машину на проспект, но дальше начались сложности, да еще какие. Даже Мухе, человеку, не блещущему воображением и потому никогда не страдавшему особой впечатлительностью, вскоре начало казаться, что он спит и видит кошмарный сон. Тот самый, типовой, когда ты бежишь или едешь, а вокруг тебя постоянно меняются декорации. И меняются далеко не всегда так, как тебе хотелось бы.

Проспект трансформировался прямо на глазах: дома, словно живые шашки, менялись местами, тротуары и ограждения то и дело выползали на проезжую часть, сужая проспект до ширины второстепенной улочки, а мелкие строения вроде газетных киосков, автобусных остановок и афишных тумб перемещались и вовсе хаотично, разве что не выпрыгивали на середину дороги. Неоднократно дорога вдруг заканчивалась Т-образным перекрестком, и тогда сосредоточенный шофер непременно выбирал левый поворот, в который ввинчивал машину на пределе ее возможностей и на грани разумного риска.

До поры до времени гонка проходила хотя бы в одной плоскости, но когда городу стало понятно, что против него играет опытный противник, правила усложнились. На пути следования начали регулярно появляться двухуровневые дорожные развязки, зачастую связанные между собой в настолько сложные «узлы», что петлять по ним можно было вечно. Конечно, при условии, что ты не имеешь четкого представления, куда тебе нужно попасть. Водитель такое представление имел, поэтому никакие ухищрения города его не обманули. Головокружительные «американские горки» закончились минут через десять и водитель сообщил, что выходит на финишную прямую. Муха отреагировал на информацию сдержанно, а Скаут с заднего сиденья что-то промычал, невнятно, но с явным облегчением. Его, похоже, укачало.

Финишная прямая в действительности оказалась жутким зигзагом, на многочисленных виражах которого пассажиры едва не летали по салону. Город никак не желал отпускать беглецов. Он даже пошел на нехарактерный трюк: частично обрушил дорожное покрытие на приличном участке, превратив улицу в длинный узкий котлован метров пяти глубиной. При этом аккуратный город не забыл обнести аварийный отрезок «фишками», выставил знаки «ремонтные работы» и даже подогнал невесть откуда желтый экскаватор. Но водитель и в этот раз сумел вовремя свернуть во дворы и благополучно объехал аварийный участок.