Посмотрев в открытое, честное лицо Орландо, Дийна невольно улыбнулась. Похоже, он видел в ней старательную бедную девушку, которая с трудом выучилась читать, используя светляков вместо лампы, и для которой колледж был единственной возможностью подняться в обществе на ступеньку повыше. Получить достойную работу, заслужить всеобщее уважение… Природная доброта требовала от него помочь любому человеку в такой ситуации. Дийна была ему благодарна, но вместе с тем испытывала неловкость, учитывая, сколько всего ей приходилось скрывать.

— Спасибо, я буду стараться! — обещала она. — Но вот марафон…

— Чёрт с ним, марафоном, есть проблема посерьёзнее, — сказала вдруг Дейзи таким трагическим тоном, что все обернулись к ней. — Где Баррига?!

Охнув, Дийна вскочила с места. Она так увлеклась мечтами об учёбе и работе на кафедре с доктором Солано, что не заметила, как хитрый алагато незаметно сбежал. И теперь, скорее всего, обчищал их спальни.

Забыв об ужине, аспиранты, толкаясь, бросились вон из гостиной.

(прим.*: В одном из колледжей Кембриджа действительно есть похожий обычай. Раз в году в октябре студенты собираются в полдень на Забег Большого двора, чтобы состязаться в скорости с часами. Пока часы на башне короля Эдуарда бьют двадцать четыре раза (это примерно сорок пять секунд), нужно успеть обежать двор по периметру (триста семьдесят метров). Этот необычный забег первым выиграл в 1927 году лорд Бергли, впоследствии ставший олимпийским чемпионом).

Ранним утром долина Оротавы была до краёв заполнена пышными взбитыми облаками. Дийна смотрела на них сверху. Ветер играл её холодными волосами, склоны горы пылали осыпями рыже-красной лавы и желтыми пятнами цветущих кустов.

Оказалось, что когда идёшь на пробежку по собственной воле — это воспринимается совсем по-другому! Даже бежать стало легче. Её мучения на «тропе измора» внезапно обрели смысл. Подарок де Мельгара тоже пошёл в дело: горная тропа, ведущая к Оротаве, в одном месте делала широкий зигзаг, огибая овраг, тянувшийся вниз по склону. На краю обрыва росла старая корявая шелковица. Если привязать верёвку к одной из веток — можно было запросто перелететь на другую сторону, сократив часть пути.

Крепкие ботинки Дийны звонко отбивали шаг за шагом, ветер подгонял её вперёд, а кусты у обочины слились в сплошное зеленоватое полотно. Она не собиралась бежать до самой городской площади, помня об опасности в лице дона Гаспара. Вряд ли, конечно, что-то выгонит его из дома в такую рань, но мало ли что… Лучше проявить осторожность.

На одной из верхних улиц Оротавы она остановилась в перистой тени акации, позволив себе передышку. Неподалеку виднелась вывеска магазинчика сладостей, напомнив ей о Барриге. Вчера вечером они с трудом извлекли его из-под кровати в спальне Дейзи, а потом потратили ещё полчаса, чтобы выудить из его цепких лап ворох новых «сокровищ». После этого зверёк обиженно надулся, как меховой шар, и в таком виде просидел на подоконнике целую ночь. Он не реагировал ни на банан, подсунутый Саиной, ни на печенье. Всем своим видом Баррига показывал, что для него уже никогда не наступят светлые дни, что он унижен и растоптан дальше некуда, и праздное утешение в виде печеньки — это просто оскорбительно. Мартин шепнул им, что Баррига обожает сушёные финики. Может, хоть это лакомство вернёт ему хорошее настроение?

За углом послышался тихий перезвон, и навстречу Дийне, звеня многочисленными подвесками, вышла адивьента. Так называли гадалок, предсказывающих судьбу по звуку ветряных колокольчиков. Дийна относилась к таким предсказаниям с уважительным опасением, поэтому гадалок обычно избегала. Но тут, можно сказать, судьба сама вышла ей навстречу в образе пожилой женщины в бахромчатой шали, многослойных юбках и с массой звенящих подвесок — костяных, деревянных, ракушечных, сделанных из жестяных палочек и старых пуговиц.

Увидев девушку, адивьента приветливо заулыбалась: не бойся, мол.

— Мне гадать не нужно, — сразу сказала Дийна.

— Что тут гадать-то, и так всё видно. Девица ходит, ветер ищет, да только его ни в поле ни догонишь, ни в рукавицу не поймаешь!

— Так можно сказать про кого угодно!

— Ой ли? Подержи подвеску — может, ещё что узнаешь. Нет, возьми лучше эту.

На тонкой леске качались поблескивающие камешки, в которых Дийна узнала кусочки железной руды. Ланферро!

«Как она догадалась?!»

— Ладно.

Она протянула руку за подвеской и взамен дала женщине две монетки в четверть реала. По улице повеяло сквозняком, от которого мелкие камешки и железные диски, переплетенные леской, мягко позвякивали. Потом в этот звук вплёлся шёпот гадалки:

— Красный ветер, зарёй зажжённый, раздувает огонь потаённый… От сонного полудня на север, от пыльного запада на восток — куда ветер, туда и пламя. Видать, не здесь судьба твоя, дочка. На Палмере ищи!

— Что мне там делать? — удивилась она. — Я там вообще никогда не была!

На неё воззрились черные ониксы глаз, из которых вдруг выглянул разум существа, на добрую сотню лет мудрее и старше её. Дийне стало страшно.

— Запомни, что я скажу: вернёшься в Кастильо — пропадёшь ни за что.

Скрип распахнутых ставень вывел гадалку из транса. Улица оживала. Невдалеке послышался перестук ослиных копыт. Адивьента покачала головой, выхватила подвеску из растерянных пальцев девушки и исчезла, как будто её и не было.

«Да ерунда всё это! Просто воображение разыгралось», — уговаривала себя Дийна пять минут спустя, стоя у прилавка в лавке сладостей. Магазинчик оказался довольно убогим и представлял собой темную каморку с сетчатой дверью, где царил густой приторный запах. Дийна купила не только финики, но и слойку с кактусовым джемом для себя, так как после встречи с адивьентой нуждалась в срочном восстановлении сил. Кроме неё, других посетителей не было. По углам качались на сквозняке развешанные липучки от мух. Вялая дремота лавчонки и всей этой тихой улицы усыпила бдительность Дийны. Взяв пакетик фиников, она расплатилась, задумчиво толкнула дверь, и внезапно за её спиной выросла тень, кто-то зажал ей рот, схватил за руку и потащил в переулок.

От страха у неё потемнело в глазах. Она протестующе замычала, упёрлась ногами, однако противник оказался сильнее. В переулке было тесно, темно и пахло кошками. Незнакомец прижал её лопатками к стене, своей тушей перекрыв все пути к отступлению. Дийна собиралась укусить его за палец, но его взгляд, блеснувший из-под шляпы, вдруг показался ей очень знакомым. Страх сменился чувством облегчения:

— Доктор Сальва…

— Т-с-с! — он ещё крепче зажал ей рот. — Тихо!

Дийна быстро закивала, и он убрал руку.

— Вы!

Теснота переулка позволяла говорить шёпотом. Но Сальваторе всё равно наклонился ближе, прошептав ей в самое ухо:

— Я починил твою лодку. Бери её и улетай отсюда, скорее!