Сказано — сделано.

Бабушки, сразу понявшие, что их будут расспрашивать, приняли важный вид.

— Добрый день. — Рогозина показала удостоверение. — Скажите, вы сегодня днем, часа в два-три, здесь сидели?

Одна из бабушек отозвалась:

— Я была, да…

— Да брось ты! — перебила ее другая. — Ты домой пошла, к сериалу своему — он у тебя в два начинается. А мы с Кларой остались.

— Точно-точно, так все и было, — кивнула третья.

Круглов достал из кармана фотографию Алены Липатовой.

— Вы ведь знаете эту девочку? — спросила Рогозина.

— Конечно, — приглядевшись, ответила вторая бабушка. — Это липатовская девочка. Она здесь играла днем, как всегда.

— А вы не заметили, — глаза Рогозиной сузились, но голос не изменился, — может, к ней кто-то подходил? Или она сама куда-то ушла?

— Да нужно мне больно за ней следить…

— А я помню, — вмешалась в разговор другая бабушка, которую подруга назвала Кларой. — Ее позвал кто-то. На машине. Красной такой.

— И она подошла?

— По-моему, да… Но я не знаю, точно не помню… Стелла как раз тогда вспомнила, как этого… заместителя министра зовут… Ну, который все Органиста поймать грозится, а не может ничего… Мы же об этом говорили… Опять забыла, тьфу ты…

— Султанов Руслан Курбанович, — напомнила вторая бабушка.

Полковник и майор переглянулись.

— Султанович, — тихонько поправила Рогозина.

— Точно, Султанович, — с неожиданной энергией проговорила бабушка Клара. — Гнать его надо!

— Ага, — поддержала ее подруга. — Ничего не может!

— Спасибо вам. — Рогозина улыбнулась пожилым дамам и уже повернулась было к Круглову.

— А еще я какой-то хлопок слышала, — вспомнила бабушка Клара. — Примерно тогда же…

— Хлопок она слышала… — сварливо сказала та, что первой поддержала разговор. — Да ты чайник со свистком на кухне проспишь, а тут — хлопок…

— А что, стряслось что-то? — спросила бабушка Стелла.

— Да, стряслось, — не вдаваясь в подробности, ответила Рогозина.

Они с Кругловым переглянулись и направились в сторону дороги.

А Рогозина и Круглов исследовали предполагаемое место стоянки красной машины. Уже совсем стемнело, и даже любопытные бабушки разошлись по домам вместе с внуками. Как ни хотелось пропитаться новостями для завтрашнего обсуждения — долг звал их кормить малышей ужином и готовить их ко сну. Режим — это, в отличие от мам, каждая бабушка знает точно — дело святое! Даже если на другой чаше весов возможность поиграть в Мисс Марпл. Ну ничего. Фантазии ведь старушкам не занимать. Что не успели узнать — завтра додумают!

На припаркованном тут же, у дороги, автобусе ФЭС горели осветительные приборы.

Собирая с травы в колбу частички крови, Рогозина удивилась про себя наблюдательности бабушки Клары.

— Кровь свежая, появилась здесь недавно, — успела уверенно заявить та, прежде чем ее вежливо попросили покинуть оцепленную территорию.

Круглов сфотографировал след протектора на асфальте.

— Очевидно, он выстрелил в девочку и посадил ее, раненую, в машину. После чего уехал.

— Но почему он стрелял?

Круглов пожал плечами.

— Возможно, она пыталась убежать.

— А остальные семнадцать детей? Не пытались?

Лоб Круглова пересекла глубокая складка.

— Должно же у него было когда-то не получиться.

Рогозина не унималась:

— Но почему мы тогда не нашли труп Гущиной?

Круглов не выдержал:

— Откуда я знаю? Я что, телепат? Может, он ее закопал! Или вообще она еще жива? Откуда мне знать, что у этой суки в голове?!

— Ладно, не кипятитесь. — Она сбавила тон. — Сейчас он наследил достаточно. На месте обнаружения трупа ведь тоже быть следы протектора.

— Да, — сказал Круглов, остывая. — Пойду сравню.

Он направился к автобусу. Рогозина тем временем достала телефон.

Когда Волков припарковал во дворе свою машину, новенькую иномарку с тонированными стеклами, по телу прошла блаженная дрожь. Он вынул ключи из зажигания и некоторое время посидел на месте, прислушиваясь к себе.

Душа пела. При этом все тело ломило от усталости, ведь в последнее время ему пришлось изрядно потрудиться на грядущую вечность. А душа — пела!

Он только что приблизил себя к заветной цели. Свобода, свобода и ни с чем не сравнимое величие духа были уже рядом. Географически, конечно, далековато, но Волков не боялся этого расстояния. Он знал, что по сравнению с уже проделанной работой преодоление последних шагов Пути — сплошной праздник. К тому же он отправится на Восток вовсе не пешком.

Волков вышел из машины и с удовольствием потянулся. У него остались кое-какие дела. Но с ними будет проще — грязную работу выполнит его верный товарищ.

Тщетно Таня Белая пыталась отмыть в лабораторной раковине голову Тихонова. Натуральный пищевой краситель оказался ядреным и смываться категорически не желал. Помните, у классиков: «радикально черный цвет»… Ситуация до комичности повторяла известную сцену из «Двенадцати стульев».

Оба так увлеклись помывкой, что вздрогнули от звука затрезвонившего телефона. Девушка в нерешительности замерла.

— Иди ответь, чего стоишь, — злобно пробулькал из-под водяной струи Тихонов.

Белая оставила его голову в покое и взяла телефонную трубку.

— Да. Здравствуйте, Галина Николаевна. У нас? — она посмотрела на фыркающего, как дельфин, великого хакера. — У нас все нормально. Он сейчас не может подойти. Да. Поняла, хорошо. Передам.

Белая положила трубку и сказала:

— Рогозина просит, чтобы ты выслал им на место результаты анализа крови Липатовой.

Тихонов, с грехом пополам вытерев голову бумажными салфетками, прошлепал к компьютеру. В свете дневных ламп синий, с разводами на полголовы колер был виден особенно ярко.

— И, Вань, знаешь, — Белая хихикнула, — голубой тебе очень идет.