– Нет. Кэрран принял предложение о помощи от ордена. Поэтому я буду главной во всем, что касается расследования. Иного выбора нет.

У меня три дня. Я многое смогу успеть.

Глаза Джима вспыхнули.

– Смирись, – сказала я ему и покосилась на дока. – Что мешает оборотням обратиться?

– Магия, – ответил он. – Очень сильная.

– На первом месте – еда, на втором – спаривание, на третьем – изменение облика. Полно проблем, – выдавил Джим.

– Но «Жнецам» кое-что удалось. У них ключ от этого! И они чертовски близки к тому, чтобы уничтожить Дерека. – Я сжала зубы.

– Твоя сабля задымилась, – вдруг заявил Дулитл.

Тонкие завитки дыма вырывались из «Погибели», спрятанной в ножны. Клинок питался моих гневом.

– Не обращай внимания. – Я барабанила кончиками пальцев по столу. – Возможно, мне удастся взять «Жнецов» под стражу. Но у меня нет никаких причин удерживать их. У нас нет доказательств, что они напали на Дерека.

– Они пахнут его кровью, – возразил Джим.

– Я тоже. На площади достаточно его крови, чтобы запачкать любого, кто коснется асфальта. Нужны еще улики. Ты м-сканировал место происшествия?

– Синий и зеленый по всему периметру. – Джим пожал плечами. – М-скан записал цвета остаточной магии. Синий означает человека, зеленый – оборотня. Это нам абсолютно ничего не говорит. Возможно, если бы я помолился мисс Марпл, она бы наградила меня подсказкой…

– Другая проблема с их задержанием, – продолжила я, – сами Игры. Допустим, я их арестовываю. Мне придется спросить их: «Что вы делали на площади?» Если они признаются, что принимали участие в турнире, мне придется провести расследование. Я не могу проигнорировать существование подпольного гладиаторского побоища. Полицейские, орден и оборонщики должны знать, что Игры продолжаются. Тот факт, что они имеют место быть вообще, означает, что их поддерживают ребята с большими кошельками.

– Тебя остановят, прежде чем начнется само расследование, – возразил Джим.

Вот почему мне нравилось с ним работать. Он не тратил время, называя меня трусихой в попытках завлечь в очередное дело или поддразнить. Он понимал, что если кто-то стоящий за этим всем надавит на меня, то нам всем несдобровать. Расследование – серьезное и будет продвигаться еле-еле, прямо как патока в январе. Он просто признал это и перешел к следующему возможному варианту. Без страха или драмы.

– Официально ни ты, ни я ничего сделать не сможем, – сказала я.

– Да уж.

Дулитл съел оладушек.

– Я так понимаю, нам придется сражаться на Играх, чтобы добраться до «Жнецов».

– Да.

– Почему ты никогда не предлагаешь мне легкую работу? – спросила я у Джима.

– Мне нравится бросать тебе вызов, – ответил он. – Держу тебя в тонусе.

Я наклонилась и провела пальцем по скатерти.

– Юникорн-лейн. Тридцать два квартала в длину и десять – в ширину. Раньше она была длиной в тридцать, а шириной – в восемь, но Вспышка помогла ей, и теперь Юникорн разрослась, поглотив еще одну часть Атланты.

– Похоже, «Жнецы» моментально там исчезают. Они, конечно, нашли себе какое-то логово. А твои ребята не могут их разыскать.

– Что ты думаешь?

– Помнишь ловлю жар-птицы летом два года назад? Половина округа Чатем горела, а от птахи несло дымом. Никто не мог за ней угнаться, а вдобавок она прожигала любые ловушки.

Как же это бесило оборотня!

Джим нахмурился:

– Ага. Мы приманили ее мертвым опоссумом с трекером внутри.

– Сможешь достать такой же трекер?

– Пожалуй.

– А какой максимальный радиус его действия?

– Двадцать пять миль на пике технологий.

Я улыбнулась. Более чем достаточно, чтобы покрыть Юникорн-лейн.

14

Джим хмуро посмотрел на дверь Саймана:

– Извращенец.

– Он предпочитает думать о себе как о сексуальном девианте.

– Семантика.

Мы обсуждали наш план, пока ехали через город. Он был не особенно хорошим, но все-таки немного лучше, чем обычный мой: «раздражать всех вовлеченных, пока кто-нибудь не попытается меня убить».

Мне же оставалось самое главное – умаслить Саймана.

Он открыл дверь. Сегодня он был высокой, длинноногой, худощавой платиновой блондинкой с насмешливым взглядом. Оборотень ощетинился. Если бы он был пушистым, то шерсть встала бы торчком.

Обычные люди, столкнувшись на пороге собственного дома с двумя вооруженными головорезами, попытались бы остаться в одиночестве, чтобы оценить ситуацию. Сайман не являлся человеком. Ему было любопытно, хотя еще совсем недавно я угрожала его убить, если он не отдаст мне лошадь, да и мой мускулистый напарник с горящими зеленым глазами тоже поражал воображение. Одетый в пальто с меховой оторочкой, вооруженный дробовиком Джим вообще выглядел так, будто цель его жизни заключалась в том, чтобы стирать лица людей в порошок, используя кирпичные стены.

Но Сайман лишь кивнул и произнес:

– Прошу!

Мы вошли. Я села на диван. Джим встал чуть позади и левее меня, скрестив руки на груди. В апартаментах звучала техно-музыка. Сайман не стал убавлять громкость.

– Я вернула твою лошадь, – сказала я. – Она внизу – с охранниками.

Джим прихватил запасное животное для меня.

– Оставь ее. Мне она не нужна. Хотите выпить?

И запороть все дело? Дай-ка подумать…

– Нет, спасибо.

– Но, может быть, все-таки?.. – Сайман посмотрел на Джима, поймал самый свирепый взгляд оборотня и решил, что безопасность имеет свои преимущества перед вежливостью.

– Тогда прошу прощения, я налью себе чего-нибудь. Мне так лучше думается.

Он плеснул в свой бокал мартини, устроился на двухместной кушетке, закинул одну невероятно длинную ногу на другую и показал мне ложбинку между грудей.

Да, да, у тебя крутые сиськи. Успокойся.

– Как дела со «Жнецами»? – спросила я.

Сайман покосился на Джима:

– Менее чем удовлетворительные.

– Орден проявляет к ним определенный интерес.

Технически я не лгала. Я, как агент ордена, интересовалась «Жнецами». Особенно тем, чтобы убить каждого из них изобретательно и мучительно.

– Да? – Сайман выгнул бровь, снова копируя меня.

– Данный вопрос касается лично меня. Я хочу устранить «Жнецов».

Сайман прищурил глаза:

– Почему? Это как-то связано с твоим юным другом?