– Я не одна из твоих подданных, – сообщила я. Он находился слишком близко, был слишком теплым и реальным. – Я не выполняю твоих приказов и уж точно не нуждаюсь в твоей защите.

– М-м-м, – пробормотал он.

Вероятно, он находил мое лицо невероятно захватывающим, потому что продолжал смотреть на меня, на мои глаза, на мой рот…

– Ты приходил сюда, когда я тут была?

– Иногда.

– Я бы тебя услышала.

– Ты вкалываешь по двенадцать часов до изнеможения, а я очень тихий.

Его хватка немного ослабла. Я лежала расслабленно. Вот и все, я сумела внушить ему ложное чувство безопасности. Мы были не так уж далеко от прикроватного столика, на нижней полке которого лежал кинжал.

– Царь Зверей – мой личный преследователь. Боже мой, просто мечта каждой девушки.

– Я не занимаюсь преследованием.

Я посмотрела на него с недоверием:

– И как ты это называешь?

– Контролем оппонента, чтобы тот не причинил мне ущерб.

– Что ты еще делаешь, находясь здесь? Читаешь мою почту? Ворошишь мое нижние белье?

– Нет. Я не проверяю твои вещи. Просто прихожу сюда, чтобы убедиться, что ты в целости и сохранности. Мне нравится знать, что ты – в безопасности и спишь в своей постели. Я ничего не украл…

Я вырвала левую руку из его ладони и ударила локтем в солнечное сплетение. Он задохнулся и закашлялся.

Я бросилась к кинжалу, схватила его и оседлала вожака.

Теперь мои колени зажали его руки, острие уткнулось в горло Кэррана.

Он лежал неподвижно.

– Сдаюсь, – сказал он и улыбнулся: – Твой ход.

Итак, я сидела верхом на Царе Зверей в одном белье, приставив кинжал к его горлу.

Какой, черт возьми, мой следующий ход?

Его взгляд задержался на моем плече.

– Вижу следы когтей, – произнес он, его голос зазвучал резче. – Волчьих. Кто?

– Никто!

Гениально. Конечно, он мне поверит.

– Один из моих? – Золото молнией сверкнуло в его глазах.

Поскольку каждый оборотень в Атланте был «его», ответ очевиден.

– С каких пор ты проявляешь такую заботу о моем благополучии? Думаю, ты заблуждаешься в характере наших отношений. Ты и я, мы не подходим друг другу. Ты – помешанный на контроле психопат. Ты командуешь мной, я хочу тебя убить. Я упрямая, непокорная женщина. Я свожу тебя с ума, и ты хочешь меня придушить.

– Всего раз! Я сделал это только один раз!

– Мне было достаточно. Суть в том, что мы не пытаемся поддерживать хорошие отношения. Мы…

Он выдернул руки из-под моих коленей, притянул меня к себе и поцеловал. Его язык коснулся моих губ. Жар охватил мое тело. Его пальцы запутались в моих волосах. Внезапно мне захотелось узнать, какой он на вкус. Он целовал меня раньше, прямо перед тем, как мы сразились со сталкером из Ред-пойнта. Я уже несколько месяцев вспоминаю тот поцелуй.

Он не мог быть настолько хорошим, как твердила моя память. Я должна поцеловать его и изгнать то призрачное воспоминание, чтобы больше никогда об этом не думать.

Я открыла рот и впустила его.

О. Мой. Бог. Вселенная взорвалась. На вкус он был таким же упоительным, как дикое вино.

Я утонула в нем, опьяненная вкусом и запахом, соблазненная ощущением его твердого тела, обхватывающего мое. Голова кружилась.

Поцелуй меня еще. Поцелуй меня снова. Поцелуй меня, Кэрран.

Что опять со мной не так?

– Нет! – Я уперлась в каменную стену его груди.

Он держал меня бесконечно долгое мгновение и наконец отпустил с глухим голодным рычанием. Я спрыгнула с него и отступила, пошатываясь.

– Ты совсем свихнулся?

– В чем дело? Забыла, что «этого не случится, даже если ты будешь последним мужчиной на Земле»?

– Убирайся!

Он растянулся на ковре с самодовольной улыбкой, нежась, как ленивый кот:

– Ну и как тебе?

– Плоско, – соврала я. – Ни одной искорки. Ничего такого. Будто брата в лоб чмокнула.

Моя голова до сих пор кружилась. Я хотела дотронуться до Кэррана, провести ладонями по его футболке, скользить пальцами по его твердым рукам… Я хотела почувствовать его губы на моих.

Нет! Никаких прикосновений! Никаких поцелуев! Нет, просто нет.

– Правда? Поэтому ты обнимала меня за шею?

Сучий сын.

– У меня было временное помешательство.

Я указала на дверь.

– Уверена, что не хочешь, чтобы я остался? Я сварю тебе кофе, спрошу, как прошел день…

– Вон. Сейчас же.

Он преувеличенно громко вздохнул и вскочил на ноги без помощи рук.

Показушник.

Он протянул мне мой кинжал, рукоятью вперед.

– Хочешь его обратно?

Он вынудил меня бросить кинжал! А ведь я никогда не расставалась с оружием, если только заранее этого не предусматривала.

Я выхватила кинжал из его руки и проводила Царя до порога, держа клинок между нами.

Кэрран открыл дверь и обернулся:

– Семьдесят два часа, Кейт, вот и все, что есть у Джима. Он знает, что я его ищу. Теперь ты тоже в курсе.

– Поняла, – рявкнула я.

– Уверена, что не хочешь поцеловать меня на прощание, детка?

– Как насчет прощального удара в горло?

Я захлопнула дверь, прислонилась к ней и соскользнула на пол, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Царь Зверей. Лев Атланты. Сэр, Делай, Как Я Велел, Или Проваливай. Досаждающий, доводящий до бешенства, опасный ублюдок, который жутко напугал меня, после чего все тормоза в моем мозгу отключились.

Он поцеловал меня. Нет, он признался, что вломился в мою квартиру, чтобы посмотреть, как я сплю, прижал меня к полу, а затем поцеловал. Я должна была сломать ему нос. Но я поцеловала его в ответ. И мне хотелось большего.

Я пыталась посмотреть на это в перспективе. Я сказала ему, что никогда не буду с ним спать. Он ответил, что буду. Он играл и пытался меня победить. Кто-то однажды рассказал мне, что, если выстроить бывших любовниц Кэррана в ряд, можно запросто организовать парадное шествие.

Он присматривал меня для очередной зарубки на кровати. Если бы я сдалась, то смешалась бы с вереницей его подруг: Кейт Дэниелс, следователь ордена, с которой его Пушистое Величество развлекался, пока она не наскучила ему и он не перешел к гораздо более приятным вещам, попутно полностью искромсав ее репутацию. Открытые отношения с Кэрраном означали профессиональное самоубийство. Агенты ордена по определению беспристрастны. Никто не будет иметь со мной дело, если я буду делить кровать с вожаком оборотней. И самое важное – когда Кэрран потеряет интерес к моей персоне, он заберет мое сердце, расплющит его молотком в кровавую кашу, вручит мне останки и уйдет – совершенно спокойный.