Теперь мне точно можно не врать.

– Да.

Метаморф отсалютовал мне бокалом с мартини.

– По моему мнению, личные мотивы – самые лучшие, Кейт.

Конечно, для тебя, эгоистичный ты ублюдок.

– Что тебе от меня нужно? – спросил он.

– Предлагаю сотрудничество. – А в этой игре я стала лучше. Меня даже почти не тошнило, когда я с ним говорила. Одна маленькая победа зараз. – Ты хочешь разоблачить «Жнецов». Так же, как Стая. И я. Объединим усилия. Мы обеспечим мышцы.

– Я буду возможностью, в то время как ты – средством?

Я кивнула.

– Мы делимся информацией и ресурсами для достижения общей цели. Думай об этом как о деловом предложении.

Такой ракурс ему понравится.

Сайман скорчил гримасу.

– Почему я должен работать с вами? Насколько сильно ты этого хочешь, Кейт?

Низкий предупреждающий рык завибрировал в горле Джима.

Я откинулась на спинку дивана и, подражая Сайману, закинула одну ногу на другую.

– Мы тебе нужны больше, чем ты нам. Я могу показать свои документы, пойти на Полуночные Игры и создать тебе проблемы. Тут я очень хороша.

– Даже не сомневаюсь, – пробурчал он.

– Я направлю прожектор на турнир, и на «Жнецов» в частности. Рано или поздно у них появится жгучее желание убить меня, и Джим поможет мне прикончить их одного за другим. И у него есть здоровый топор. Посещаемость Игр упадет, прибыль Совета – тоже, и ты потеряешь деньги.

Я улыбнулась ему, стремясь показаться милой. Но он побледнел и скуксился. Примечание для себя: работай над тем, чтобы быть милашкой, а не психопатом-убийцей.

– Если ты не хочешь с нами сотрудничать, тебе придется кого-нибудь нанять, чтобы разобраться со «Жнецами». Как показал инцидент на парковке, они отправят тебя первым же доступным поездом на тот свет. Тебе нужна защита, и ты потратишь на охрану кучу денег и хлопот, – если судить по Марту, ты должен будешь нанять лучших из лучших – и я тебя прекрасно понимаю, Сайман. Но после того, как «Жнецы» помогут парочке твоих охранников отрастить крылья, ты сильно расстроишься. Будешь искать им замену, но от тебя уже будут шарахаться. Твоя репутация сильно пострадает, поскольку все будут в курсе, что твои телохранители мрут как мухи. Цены взлетят в стратосферу, подготовленность персонала упадет. Несмотря на распространенные заблуждения, большинство ребят из охранных агентств не склонны к самоубийству. В общем, ты нуждаешься в нас больше, чем мы – в тебе. Так или иначе мы расправимся со «Жнецами». Нам правда все равно. Мы действуем из-за мести, а не денег.

Сайман вытаращил глаза, будто увидел меня впервые.

– С этой твоей стороной я незнаком.

Конечно нет. Ее я обычно использовала для разрешения споров между гильдией и орденом, что в принципе и было моей работой. Я встала.

– Подумай. Мой номер у тебя есть.

– Это твой личный способ сойти с ума? – спросил Сайман.

– Скажу, если дашь согласие.

Поскольку я никогда не доверяла ему, то предпочла бы, чтобы он подписал кровью магически обязующий договор. К сожалению, нам придется ограничиться пожатием рук.

При условии, что он сперва не плюнет в свою ладонь.

Я сделала ровно три шага по направлению к двери, как он выпалил:

– Договорились.

– Теперь за дело, – произнесла я.

Кое-что мне рассказал Джим, кое-что я сама сложила в единое целое.

– «Жнецы» появились в поле нашего зрения примерно два месяца назад. Многие из них сертифицированы и с блеском прошли м-сканирование…

– Синие – по всем параметрам. – На лице Саймана появилась гримаса отвращения.

– Однако «Жнецы» – не люди. Вот что мы точно выяснили. Но из-за того, что они изначально сражались как «нормальные», Совет давал им поблажки. Они были «темными лошадками», ну а люди, сражающиеся против оборотней или вампиров, частенько проигрывают, верно? В итоге они обошлись Совету в круглую сумму.

Сайман коротко кивнул:

– Да. Есть и другие причины для их «человечности». Видите ли, для участия в турнире команда должна состоять из семи особей, по крайней мере трое из которых должны быть людьми или иметь соответствующее происхождение, как перевертыши. В ином случае – без трех человек – «Жнецов» бы не допустили к состязаниям.

– Подведем итоги: ты не знаешь, кто они такие, каким образом они обманывают м-сканер и куда они уходят после окончания Игр?

– Нет. – Сайман презрительно сморщил нос, в типично женской манере, идеально подходящей блондинке.

– Не очень-то информативно, да? – спросил Джим.

Спасибо вам за помощь, мистер Дипломатичность.

Сайман посмотрел на него:

– Двадцать один год назад, двадцать третьего апреля, ты расправился с человеком, который убил твоего отца, когда они оба отбывали срок в тюрьме. Ты ударил его ломом в живот, пригвоздил к полу, начал расчленять и сбежал. Следователи доказали, что он скончался спустя три часа и мучения его были невыносимы. Его звали Дэвид Стайлз. Тебя так и не обвинили в преступлении.

Боже мой.

– Я рассказал это, дабы предотвратить любые сомнения в моей компетентности. Я занимаюсь информацией. Я – эксперт. Когда я говорю, что не знаю, кем являются «Жнецы», то основываюсь исключительно на моем профессиональном опыте.

Мой напарник оскалился, обнажив белые зубы во всей красе.

Сайман наклонил голову и приветливо улыбнулся. Возможно, он собрал кое-какие сведения о Джиме, но кое-что упустил. Джим – ягуар. Он демонстрировал зубы только тем, кого собирался убить. Сейчас он не тронет метаморфа, поскольку тот нам нужен, но однажды Сайман неожиданно обнаружит, что смерть следует за ним по пятам.

И я не хотела бы иметь к этому никого отношения.

– Вернемся к «Жнецам», – сказала я. – Чего они хотят?

– Вот тут я могу ответить. Им нужен «Волчий алмаз», – произнес Сайман.

Я ждала, пока он продолжит, но он просто молча потягивал свой мартини. Испытывает мое терпение, значит. Ладно, сейчас я его подтолкну.

И я пошла ему навстречу.

– Что за «Волчий алмаз»?

– Весьма крупный желтый топаз.

– Почему его так назвали? – выпалил Джим.

Сайман задумчиво отпил из бокала:

– Цвет камня точно такой же, как глаза у волка, а размер – больше моего кулака.

Роскошная награда. Топаз был и впрямь уникальным, и потому турнир обрел легендарный колорит: состязание между самыми могущественными командами за сказочный драгоценный камень и славу. Но это была игра на выбывание, где жизни ровным счетом ничего не стоили и выбрасывались на ветер. Слава? Нет славы в том, чтобы умереть за чужие деньги и самолюбие.