Но Билли было все равно. Он лег и закрыл глаза, наслаждаясь ощущением покоя.

Через несколько дней он ее увидит.

Через несколько дней все будет кончено.

Дрейк заснул.

Рокси де Вир оглядела в зеркале свое обнаженное тело и нахмурилась. Небольшая выпуклость чуть ниже талии беспокоила ее.

«Я толстею. Если чуть сильнее выпятить живот, я буду выглядеть беременной».

Она попыталась выпятить живот, подвинувшись на край кресла, специально сконструированного физиотерапевтами в «Гайс-хоспитл» так, чтобы она могла сама принимать душ. Повернувшись боком, девушка погладила свой вздутый живот.

– Только на это я и способна, – сказала она. – Матерью мне никогда не быть.

В эту минуту ненависть Рокси к матери была вполне осязаемой, плюшевым мишкой, которого можно было прижать к груди и понянчить. Иногда же ненависть была тяжкой. Как каменное ядро, прикрепленное к ее кандалам. Когда-нибудь она сделает это – швырнет камень в океан жалости к себе и утопит. И тогда ее мать сильно пожалеет.

Пожалеет ли? Рокси больше ничего не понимала.

Знала только, что Эндрю Бизли – единственный мужчина, которого она будет любить до конца жизни. И что из-за матери Эндрю больше не с ней.

Добравшись до спальни, Рокси оделась. Это занимало много времени, но благодаря изобретательности медиков и сотням тысяч фунтов, вложенным отцом в решение проблемы, Рокси могла все делать самостоятельно.

– Вы вполне могли бы жить одна, – повторяла Мария, главный физиотерапевт Рокси. – Купите себе квартиру. Вовсе не обязательно жить в этом доме, если не хотите.

Но Рокси отвечала, что остается в Кингсмире ради отца.

– Мамы почти никогда не бывает дома. Дорогой папочка отчается, если останется совершенно один.

Но настоящей причиной было желание сделать назло матери. Как бы сильно Рокси ни ненавидела жизнь под одной крышей с Алексией, она знала, что Алексия ненавидит это еще сильнее.

«Почему эта сука должна жить мирной счастливой жизнью с папой после того, что сделала со мной? Она должна быть наказана. Это ей следовало страдать».

Рокси связала белокурые волосы в хвост и нарумянила щеки. Несмотря на искалеченное тело, она по-прежнему красива.

Скоро парламентские каникулы. Семья, как всегда, отправится в Мартас-Вайнъярд, а Алексия при необходимости будет летать в Лондон и обратно.

Ах, если бы только она смогла найти способ по-настоящему ранить Алексию! Единственное, о чем та заботится, – это ее карьера. Черт возьми, именно ее Алексия и должна потерять!

К несчастью, мать Рокси обладала почти сверхъестественным даром выживания в политике.

Но все же… Когда-нибудь…

Сидя в кабинете своего лондонского дома, Алексия перелистывала переданное сэром Маннингом досье. Она затребовала информацию только вчера, но Эдвард, со своей типичной предусмотрительностью, положил досье ей на стол в восемь утра. Досье оказалось куда толще и подробнее, чем она ожидала.

– Вы взяли это в госдепартаменте США? – спросила она.

– Я получил его из надежного источника, министр внутренних дел.

– И больше никто не знает, что я его затребовала? Вы не обсуждали это с комиссаром Грантом?

Сэр Эдвард принял оскорбленный вид.

– Вы же просили об этом, министр внутренних дел. Конечно нет.

«Возможно, я не права, не доверяя ему? – подумала Алексия. – Он предан министерству, пусть и не мне лично. Пока я не добьюсь того, чтобы наши интересы совпадали, Эдвард будет полезным союзником».

– Уверены, что хорошо себя чувствуете, Эдвард? – спросила она, откладывая доклад. – Выглядите так, будто у вас что-то болит. Грудь?

Сэр Мэннинг запоздало сообразил, что снова хватается за рану. Вчера ему пришлось трижды сменить рубашку, и он пожирал таблетки ибупрофена горстями. Вчера приезжал Сергей Милеску спросить о «прогрессе». Он настоял на сексе, что стало истинной пыткой для Эдварда, и ушел с невысказанной угрозой насилия, тяжело повисшей в воздухе.

– Мои друзья не слишком терпеливые люди, Эдди. Они ждут результатов.

– Но я даже не знаю, что искать, – взмолился сэр Эдвард. – Мне нужно время. Нужно влезть к ней в доверие. Неужели не можешь им объяснить?

Сергей пожал плечами:

– Не мои проблемы. Скоро увидимся, Эдди.

Сэр Эдвард глянул на Алексию:

– Небольшой инцидент. Упал с велосипеда по пути на работу.

– Когда? – ужаснулась Алексия. – Но почему ничего не сказали? Вам нужно ехать домой и отдохнуть.

– Ни к чему, министр внутренних дел.

– Необходимо. Вы уже не так молоды, Эдвард. Подобные вещи нужно принимать всерьез.

– Всего несколько царапин и синяков. Я вполне способен работать.

Алексия покачала головой.

– Слышать ничего не хочу. Я сама сегодня днем работаю дома. Так что вам нет никакой необходимости оставаться здесь. Поезжайте домой. Сейчас прикажу своему водителю вас отвезти.

Перечитывая дома оставленное Эдвардом досье, Алексия гадала, действительно ли ее секретарь лег в постель или прокрался обратно в офис, чтобы поработать. Карьерные государственные служащие вроде сэра Мэннинга, «лайферы»[7], как их называли в парламенте, почти все были трудоголиками, одержимыми работой и перипетиями вестминстерской жизни.

Но она быстро забыла об Эдварде, погрузившись в чтение.

«Результаты осмотра психиатра. Конфиденциально».

Больной: Уильям Хэмлин.

Пациент проявляет классические симптомы паранойяльной шизофрении, включая бред и слуховые галлюцинации, которым часто дает толчок телефон или телевизор. Он настаивает на том, что слышит определенный голос: классическая доминантная негативная галлюцинация, объединяющая критические комментарии со специфическими инструкциями пациенту. Периодически он описывает голос как женский. (Мать? Умерла, когда пациент был ребенком. Пациент ссылается на то, что его забросили и предали.) Одержим мыслями о женщинах в основном не сексуального, а ориентированного на семью характера. Пример: острое беспокойство о дочери. Его развод тоже кажется скрытым фактором в его бредовом мышлении и психозе. Хотя отношения с бывшей женой считаются хорошими.

Перемежающаяся депрессия, но без мысли о самоубийстве. Тенденций к насилию не отмечается. Очень ограниченная агрессия.

Состояние пациента вполне управляемо с помощью медикаментов и домашнего ухода. При условии, что он будет эти медикаменты принимать. Атипичные антипсихотики крайне эффективны в лечении этого пациента. Особенно геодон (зипрасидон). К сожалению, пациент не принимает медикаменты систематически. Пристрастие к алкоголю только усугубляет ситуацию».