Но вернемся в Пальмиру.

Если посмотреть на схему древнего города, то можно заметить, во-первых, что источник Эфка располагается несколько в стороне от основных районов древней застройки. Это подтверждает высказанную мысль о том, что значение источника явно неправомерно преувеличено. А во-вторых, вся планировка древней Пальмиры явно привязана к высохшему руслу реки, которая тут текла в незапамятные времена (ныне это пересохшее русло называется Вади аль-Кубур). Такая привязка не может быть случайным совпадением и указывает на то, что река играла важную роль в жизни города, который возник тут в то время, когда по высохшему руслу еще текла вода – как минимум тогда, когда началось ее пересыхание и речной поток имел сезонный характер, но возможно, и ранее, когда река имела постоянное течение.

Рис. 82. Схема археологического комплекса Пальмиры

И тут показательно, что часть некрополя с погребальными башнями, расположенная как раз в Вади аль-Кубур, датируется периодом I–III веков нашей эры. Ясно, что никто бы не стал строить гробницы в месте, которое хотя бы периодически затапливается водой – особенно в таком городе, где эта живительная влага представляла огромную ценность. Так что к рубежу нашей эры река тут не только полностью пересохла, но и жители Пальмиры уже забыли о том, что тут когда-то текла вода.

Правда, в подобном рассуждении есть один «неудобный» момент. Дело в том, что основные сооружения, руины которых сохранились ныне, датируются преимущественно этим же периодом (плюс-минус какое-то время). Но это вполне объяснимо тем, что создатели этих сооружений могли просто ориентироваться на планировку более старого города, на месте разрушенных построек которого они возводили уже свои…

(Это рассуждение нам понадобится далее, и мы к нему еще вернемся.)

Местный оазис посреди пустыни оказался очень удачно расположенным – на пути древних торговых караванных путей, связывавших регион побережья Средиземного моря с цивилизациями Междуречья. Погонщики верблюдов и торговцы могли здесь передохнуть от палящего зноя и пополнить запасы живительной воды, так необходимые для дальнейшего перехода по пустыне.

Жители оазиса, которые некоторое время промышляли в том числе и грабежом заезжих купцов, довольно быстро сообразили, что гораздо выгоднее не заниматься вроде бы простым, но все-таки рискованным для жизни разбоем, а наоборот – обеспечивать безопасность путешественников, предоставлять им отдых и брать за это вполне официальную плату. Говоря другими словами, перешли от бандитизма к «крышеванию» – вместо грабежей караванов они стали заниматься их охраной. Это привело к значительному увеличению торгового потока через оазис, а следовательно – и к росту доходов местных жителей. Небольшое поселение превратилось в довольно большой город, ставший в некоторый момент столицей самостоятельного государства, посмевшего угрожать (хоть и очень недолго) даже великой Римской империи.

Но об этом – чуть поподробней…

Рис. 83. Символ Бэла/Баала в музее Пальмиры

Современные археологические раскопки показали, что Пальмирский оазис был обитаем как минимум с X тысячелетия до нашей эры (то есть фактически непосредственно уже почти сразу после Потопной катастрофы, произошедшей примерно в середине XI тысячелетия до нашей эры). В это время, как указывалось ранее, на месте нынешней Сирийской пустыни, скорее всего, было обширное зеленое пространство саванны.

С постепенным изменением климата окружающее пространство (наверное, столь же постепенно) превращалось в безжизненную пустошь, но здесь, благодаря сохранявшимся водным ресурсам, место оставалось покрыто густой растительностью – и в итоге образовался зеленый остров в окружении мертвой пустыни. Это создавало условия для образования тут постоянного оседлого поселения – кочевникам просто некуда было бы кочевать. Когда именно сформировалось такое поселение – неизвестно, поскольку довольно длительный промежуток времени жизни Пальмирского оазиса до сих пор не исследован хотя бы в общих чертах. Пока предпочитающие осторожничать историки сходятся на том, что постоянное поселение здесь имелось как минимум уже в конце III тысячелетия до нашей эры.

В начале второго тысячелетия до нашей эры, как считается, город был населен амореями, а в середине того же тысячелетия начинается проникновение в этот район арамеев.

Амореи Тадмора (Пальмиры) поклонялись богу Бола, ставшему главным богом города. Позже культ этого бога, как утверждают историки, ассимилировался с культом Бэла (Бела) – главного бога Вавилона. Хотя, по сути, здесь не было никакой «ассимиляции», поскольку это всего лишь вариации произнесения разными народами имени одного и того же бога – Бэла, более известного нам под именем Баала, одним из символов которого в Тадморе (и не только) был орел с гордо расправленными крыльями.

Первые упоминания о городе Тадмор в Пальмирском оазисе встречаются в архиве Мари (см. далее) и на ассирийской табличке начала II тысячелетия до нашей эры. В ассирийской табличке упоминается «торговец Пузур Иштар, тадморянин». А документы ассирийского царя Тиглатпаласара I (правившего приблизительно в 1115–1076 годах до нашей эры) говорят, что он пошел походом на «Тадмор в стране Амурру», чтобы бороться с арамейцами.

Следующее по времени упоминание Тадмора относится уже ко времени правления библейского царя Соломона. Деяния Соломона описаны в 3-й Книге Царств и во 2-й Книге Паралипоменон, где Пальмира именуется Фадмором. В обеих книгах городу уделяется всего одна строчка, согласно которой Соломон «построил Фадмор в пустыне».

В дословном смысле эта фраза противоречит фактам – ведь город упоминается в более ранних ассирийских источниках и архиве Мари, так что Тадмор уже существовал задолго до времени Соломона, и построить (в точном значении этого слова) его Соломон никак не мог. Поэтому – с подачи известного древнего историка и «переизлагателя Библии» Иосифа Флавия – данная фраза ныне трактуется несколько иначе. Считается, что царство Соломона простиралось вплоть до Евфрата, и для защиты от набегов арамейских орд с востока на его владения Соломон организовал в Тадморе специальный форпост, заново отстроив город после его разрушения ассирийцами. В такой уточненной трактовке противоречия между библейскими текстами и более ранними источниками снимаются. Насколько же это соответствует действительности – еще предстоит выяснить.

Но здесь гораздо более интересна арабская легенда, пересказанная доисламским поэтом аль-Набиха в поэме «Аль-Далейя». Согласно этой легенде, «Бог приказал Соломону: Встань и иди к людям, помоги им освободиться от ошибок, дай знать джинну, что я дал ему право построить прекрасные каменные здания и колонны Тадмора». Говоря другими словами, создание неких зданий и колонн в Пальмире приписывается какому-то «джинну» (обладавшему, по определению самого своего названия) некими нечеловеческими способностями, а роль Соломона сводится лишь к передаче указания Бога (не ясно даже, исполнял ли «джинн» какие-то приказы самого Соломона и строил ли Соломон там вообще что-либо). И это очень примечательно для нас, поскольку те объекты, создание которых арабские предания связывают с работой «джинна» (или «джиннов»), часто оказываются на деле объектами, в которых обнаруживаются следы той самой цивилизации «богов», которые мы и разыскиваем. И в Пальмире дело обстоит так же, но об этом чуть позже…