– На сколько лет?

– А это уже зависит от тебя. Если скажешь, что пытался убить Фарадеева из чувства мести, ну, за то, что он убил твоих друзей… Поверь, ни к чему хорошему это не приведет. И дело затянется, и приговор будет суровый. Но если скажешь, что стрелял в него из-за женщины, судья может смягчить приговор…

– То есть я мог стрелять в него из-за Леры? Ну да, я пришел к ней, чтобы заняться любовью, а тут появился ее сожитель, во мне взыграла ревность, а под рукой находился пистолет…

– Ревность придется опустить, – с сожалением покачала головой Марина. – И состояние аффекта лучше не приплетать. Если бы у тебя был просто пистолет… Но он был с глушителем, значит, ты заранее готовился к убийству. И не зашел ты к Лере, а влез к ней в дом через окно. Факт незаконного проникновения в жилище отражен в материалах дела, из песни слов не выкинешь…

– Я проник в жилище по взаимному согласию?

– Этого я не знаю.

– Мы занимались сексом?

– Тебе видней. – Марина делала вид, что ей совершенно безразлично, что и с кем у Вайса было, и, надо сказать, это неплохо у нее получалось.

Но ведь она всего лишь делала вид. Значит, ей не все равно.

– У нас ничего не было. И не могло быть.

– Я знаю. Ты не к ней приходил. Ты приходил, чтобы убить Фарадеева…

– Дело не в том. Просто я вышел из того возраста, когда ходят по чужим бабам. Мне это неинтересно.

– У каждого свои интересы. Кому-то нравится ходить по чужим бабам, кому-то – убивать.

– Так и знал, что ты это скажешь, – усмехнулся Вайс. – Только это не про меня. Мне совсем не нравится убивать…

– И я знала, что ты это скажешь, – парировала она. – Нравится тебе убивать или нет, но ты делаешь это… Я знаю, за что ты привлекался в прошлом. Ты убивал людей. Причем жестоко…

– Меня обвиняли в убийстве бандитских авторитетов. Ты сама сказала, что я живу в мире животных, а там – или ты, или тебя…

– А ты не пробовал жить в мире людей? Где никто не перегрызает друг другу глотки…

– Пробовал.

– И что?

– Скучно.

– Адреналина не хватает?

– И тестостерона…

– Ну, с тестостероном у тебя порядок…

– Это ты мне как следователь говоришь или как женщина?

– Как следователь я говорю, что нужно чистосердечно по всем признаться. Можно с поправкой на женщину, но признаться…

– Поправку я возьму. Только женщины не было. Я не к Лере приходил… И к ней в бордель не тянуло.

– Возраст не тот?

– Нет, состояние души. У меня два года не было женщины, чтобы нормально, с душой и сердцем…

– Что так? – спросила Марина, пытаясь скрыть свой женский интерес к этой теме.

– Несчастная любовь.

– Она тебя бросила?

– Да. Она ушла туда, откуда не возвращаются. Несчастная любовь с летальным исходом… Это правда была любовь. Я даже не знал, что умею любить. А оказывается, умел… Я ее любил, а она оказалась настоящей сукой. Работала на моих врагов, предавала меня раз за разом, а я все равно продолжал ее любить. И когда она умерла, продолжал ее любить. А тут вдруг случайно встретил женщину. Молодую, красивую. Но не в красоте дело, было в ней что-то такое необыкновенное, загадочное. Я даже подумал, что это судьба. Но нет, не судьба, у нее был мужчина, и она его любила. Но все-таки мы с ней встретились. И снова не судьба. Потому что она следователь, потому что хочет отправить меня за колючку. Очень этого хочет. И, что самое страшное, я не могу ей отказать… Почему мне не везет на нормальных женщин? Почему попадаются только крайности? Одна была преступницей, другая, напротив, гоняется за такими, как она…

– А кто сказал, что тебе везет на меня? – пытаясь скрыть улыбку, спросила Марина. – Тебе на меня как раз-то и не везет. Нет у меня к тебе никаких чувств.

– Спасибо, что не притворяешься. Яна тоже не любила меня, но притворялась. Водила меня за нос…

– Может, обойдемся без лирики?

– Мне кажется, женщинам нравится лирика. Хотя есть такие, которым и не нравится, – холодные, бездушные, как буква закона…

– Если это камень в мой огород, то я его принимаю. Я действительно холодная и бездушная. Но все-таки позволь мне пожалеть тебя.

– И отправить на этап?

– Да, отправить на этап. Для твоей же пользы… Не надо цепляться за Краснополь. Даже я поняла, что против тебя играют очень серьезные люди. И ты это понимаешь. И ты не в том сейчас положении, чтобы бороться с ними. Можешь поплатиться за свое упрямство, и поплатиться очень жестоко. Так жестоко, что приговор, который тебя ждет, окажется меньшим из зол. К тому же в колонии ты хоть как-то искупишь свои грехи…

– Хочешь исповедовать меня, матушка?

– Не смешно.

– Никто и не смеется…

– Тебе всего двадцать восемь лет. В тридцать пять выйдешь на свободу.

– С чистой совестью?

– Хотелось бы на это надеяться.

– Тебе-то что до моей совести? Тебе главное – дело до приговора довести… Может, еще пообещаешь, что будешь ждать меня?

– Я должна тебя ждать?

– Ну да. Мне намного легче будет, если ты будешь меня ждать.

– Легче не будет.

– А вдруг? Я же не прошу, чтобы ты меня ждала. Но ты можешь мне просто пообещать. Чтобы подсластить пилюлю…

– И ты дашь признательные показания?

– Если пообещаешь, то да…

– Хорошо, я буду ждать, когда ты выйдешь на свободу.

– Нет, не так. Ты будешь меня ждать. Не просто ждать, а меня ждать.

– Хорошо, я буду тебя ждать.

– Отлично… Значит, Фарадеев застал меня со своей сожительницей, и мне пришлось защищаться…

– А как же пистолет с глушителем?

– Пистолет с глушителем я нашел у него в шкафу.

– Нет, так не пойдет. Тогда придется привлечь к ответственности Фарадеева. Ему это не нужно, и он будет все отрицать. Эту версию признают несостоятельной…

– Хорошо, пистолет я взял для самозащиты. А глушитель на всякий случай, чтобы соседей не будить. Ночь все-таки…

– Соседей оставь в покое. А пистолет для самозащиты пусть будет…

Марина вдруг так увлеклась работой адвоката, что забыла про свою основную миссию. И признание Вайс написал чуть ли не под ее диктовку. Вышло довольно-таки складно.

– Может, лет пять всего дадут? – спросил Вайс, разминая уставшие от авторучки пальцы.

– Все может быть, – складывая в папку листы исписанной бумаги, ответила она.

– Но это уже не важно. Главное, что дело в шляпе. Вернее, в папке. Ты добилась своего, да? Меня осудят, ты получишь звездочку на погон. Но и я добился своего. Легче мотать срок, когда на воле тебя кто-то ждет. И ты будешь меня ждать…