– Зачем? – прошептала она. – Я не поеду!

– Тогда сиди дома и реви! А мы поедем!

– Постойте!

Света вскочила на ноги. И это тоже было достижением. До сих пор она даже за водой сама встать не могла. Инне приходилось каждый раз ходить на кухню за минералкой.

– Там же все опечатано! – произнесла Света.

– А ты разве уже не хозяйка?

– Да, хозяйка. Но…

– Все, что парни из милиции хотели осмотреть, они уже осмотрели. Теперь наша очередь. Посмотрим, походим, поспрашиваем.

– Но уже поздно. Соседи будут спать.

– Уверена, что соседи ради такого случая встанут и поговорят с тобой.

– Да, разумеется. Но о чем мне их спрашивать?

– Пусть постараются вспомнить, кто приезжал к твоему папе.

– Они уже все сказали в милиции. Никого они не видели в тот вечер, когда папа… когда папу… когда на папу…

– А ты спроси не про тот вечер. Спроси, кто к нему вообще приезжал. Ты ведь с отцом не жила? Правильно я понимаю?

– Нет, не жила, – помотала головой Света. – Честно говоря, я не очень люблю жить на даче. И вообще за городом. Как-то мне там не слишком уютно.

– Вот именно. Отца ты только навещала время от времени. А жил он фактически один. Вот и получается, что всех подробностей его жизни ты не знала. Нужно спросить у соседей.

– Но я ни с кем из них особенно не дружу.

Вот тетеря непонятливая!

– Тебе и не надо с ними дружить, – втолковывала ей Мариша. – Ты нынче сирота. Они тебе не откажут в разговоре.

Света задумалась, а потом кивнула:

– Согласна! Поехали. Прямо сейчас и поехали!

И они поехали. Как Мариша и предсказывала, во всех домах Свету впускали, усаживали на самые лучшие места и наперебой предлагали чай, кофе или даже чего покрепче. Кто и спал, вставали и, накинув на себя халат, сочувственно беседовали с дочкой убитого соседа.

Вот только знали соседи о Викторе Сергеевиче не так уж много. Покойный был не слишком общительным человеком. Приветливо здоровался. Если ехал в город, то спрашивал, не нужно ли подвезти. Если возникали какие-то проблемы с оплатой услуг, всегда присутствовал на общих собраниях дачного кооператива.

– Никаких подозрительных людей возле твоего папы в последнее время не крутилось. Не думай такого даже. И дом, и земля – все достанется тебе по наследству. За этим я лично прослежу, – заверил председатель их кооператива – пожилой мужчина с длинными запорожскими седыми усами. – Без моей подписи ни продать, ни подарить дачу и участок не может ни один член кооператива. Так что мошенникам тут делать нечего, – решительно заявил он, подкручивая усы.

Версию с ограблением тоже сразу же отмели. В доме не было никаких особых ценностей. А что и было, то осталось на своих местах. Света лично проверила верхний ящик комода, где в красивой резной шкатулке ее отец хранил деньги на хозяйство. Они были на месте.

– Не могу найти только ключей от дома, – пожаловалась она.

– А деньги?

– Сбережения отец держал на карточке. Карточки тоже остались. Ни одна из них не пропала.

Итак, ни дом, ни деньги убийцу не интересовали. Оставался личный мотив. Неприязнь или даже ненависть толкнули убийцу на столь страшное злодеяние.

– Вспомни, кто мог так ненавидеть твоего отца?

Но Света лишь пожимала плечами. Пришлось подругам снова переключиться на соседей. Но и те не могли ответить на такой вопрос.

– Кто приезжал к Виктору Сергеевичу? Да мы как-то не присматривались. Света приезжала.

– А еще кто?

Соседи в ответ только растерянно переглядывались. Да уж, свидетели из них получились аховые.

– Видите, я же говорила! – снова пала духом Света. – Поехали обратно в город.

– А больше тут из соседей никого не осталось?

– Только Глафира Ивановна. Но ее дома нету.

– Так нужно подождать.

Света содрогнулась.

– Где подождать? Тут? В этом доме, где погиб папа? Всю ночь?

В ее голосе слышался неподдельный ужас. Но Мариша стояла на своем. Во-первых, не хотелось ей ночью катить обратно в Питер. А во-вторых, рано или поздно Свете придется столкнуться с необходимостью вновь обживать этот дом. Или она собирается его продать?

– Что вы! Как я могу? Этот дом мой папа построил. То есть не сам, конечно, рабочие строили. Но папиных сил и денег в него было вложено немало. Мы тут были так счастливы втроем – мама, папа и… и я.

Голос Светы снова дрогнул, и в нем отчетливо прозвучали слезы. И чтобы не дать ей зареветь, Мариша воскликнула:

– Значит, решено! Остаемся.

– Это так нужно?

– Просто необходимо.

– Ну раз нужно, тогда останемся, – сникла Света. – Только ночевать будем в домике для гостей.

Оказывается, помимо большого, главного дома на участке имелся еще и домик поменьше. Но все равно в нем было целых две комнаты, кухня, ванная с санузлом и все необходимые для жизни вещи. Даже паровое отопление, был камин, который подруги тут же разожгли. И в домике сразу же стало теплее и веселее. Даже Света, которая до сих пор ни разу не улыбнулась, заметно расслабилась и даже порозовела.

Инна устроилась возле камина и, глядя на пляшущие языки пламени, задумалась. При этом она незаметно время от времени поглядывала на свой мобильник. Не слишком часто, не чаще, чем раз в десять минут. Телефон не звонил. И Мариша лишь досадливо вздохнула. Что там вытворяет муж ее подруги? Какой еще серфинг? Что он, с ума сошел? Или Инна права, и ее муж в самом деле увлекся парой длинных ног какой-нибудь безмозглой блондинки?

– Ты Степке звонила? – тихонько спросила Мариша у Инны, подсев к подруге.

– Да.

– И что он?

– Все то же самое. Что папы нет, но что тем не менее они скоро вернутся.

– А Бритый?

– Он трубку вообще теперь не берет… Жарко тут.

У огня в самом деле стало слишком жарко. Инна поднялась со своего места и прошлась по дому, разглядывая его стены с преувеличенным интересом.

– Что делать будем? – спросила Мариша.

– Кушать хочется, – протянула Инна. – Может быть, в магазин сходим? Есть ведь тут ночные магазины?

Света встрепенулась.

– Не надо в магазин! – воскликнула она. – В большом доме в холодильнике полным-полно продуктов. Я сама лично привозила их папе.

– Твоему папе они уже не пригодятся, а нам очень даже кстати. Ты не возражаешь? Пойдем и возьмем их?

Света кивнула. Без особого воодушевления, но и без прежнего страха. Видимо, она уже начала свыкаться с мыслью, что теперь она тут хозяйка. И нужно как-то обживать пространство.