было дать им возможность выполнять. Несколько лет назад в беседе с автором этой книги в первом читальном зале Библиотеки им. Ленина (ныне Российская государственная библиотека) в Москве покойный историк культуры и основатель «тартуской школы» Юрий Лотман предположил, что термин «провинциальное дворянство», хотя и широко использовался, в конечном итоге не был жизнеспособным. Он утверждал, что на самом деле существует только одно целостное дворянство, которое сложно разделить на подкатегории «провинциального» и «городского». Скорее всего, главным определяющим критерием была сезонная мобильность: летнее «провинциальное» дворянство зимой становилось, так сказать, «городским» дворянством. Аргументация Лотмана, подкрепленная выразительной жестикуляцией, до сих пор находит отклик в моем сердце и поэтому упоминается здесь как введение в эту главу.

Однако следует признать — вопреки Лотману, — что существовало провинциальное бытие и существовал образ жизни, который вели (или влачили) большие слои дворян и который не обязательно был чисто сезонным. В провинциях было значительное число дворян, которые редко покидали свои поместья и редко бывали в Санкт-Петербурге и Москве. Они, конечно, не могли позволить себе содержать второй дом в одной из двух столиц и уж тем более постоянно проживать там. Более того, дворяне в провинциях несли ответственность не только за круглогодичное управление своими собственными поместьями — хотя здесь им во многих случаях, независимо от того, присутствовали они или отсутствовали, помогали их управляющие и судебные приставы, — но также и за органы местного самоуправления. Здесь они были призваны участвовать в качестве выборных должностных лиц в различных ролях, будь то в кабинетах губернатора или предводителя дворянства или в дворянском собрании, уездных судах и местной полиции.

Фактически, через несколько лет после процитированного выше разговора сам Лотман признал историческое существование и значение провинциального дворянства, назвав его «третьим миром», помимо Москвы и Санкт-Петербурга, и отметив, что «сближение города и провинции, столь ощутимое в Москве, почти не сказалось на жизни Петербурга этих лет»[313]. Именно к этому «третьему миру», сельскому существованию и образу жизни провинциальной знати, мы обращаемся теперь вместе с рассмотрением выполнения ею сопутствующих обязанностей и обязательств. Большая часть этого раздела посвящена одному репрезентативному среднерусскому губернскому городу, Нижнему Новгороду, и в качестве иллюстрации используется его богатый архив[314].

Губернское управление: организация и структура

В Российской империи дворянство было организовано на основе губерний, и в каждой провинции оно образовало общество или собрание. Как упоминалось в первой главе, происхождение уездного дворянского собрания восходит к императорскому акту Екатерины II 1775 года «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи». Огромные размеры территории империи представляли серьезное испытание способности центрального правительства эффективно управлять ею, тем более что процесс расширения продолжался в течение всего XVIII и значительной части XIX века. Это и послужило основным обоснованием реформы местного самоуправления Екатерины II 1775 года. Именно потому, что императрица так сильно полагалась на дворянство в реализации этого закона, выборы на административные должности стали обязательными для дворянского сословия, и центральное правительство ожидало, что эта деятельность будет рассматриваться как абсолютная обязанность. Для этого Екатерина учредила дворянские корпоративные учреждения (собрания) в каждой губернии и уезде[315].

Статут 1775 года устанавливал то, что останется основной структурой российского местного управления и судебной системы до реформ 1864 года, а также базовое территориальное деление до Октябрьской революции 1917 года. Он также предоставил дворянскому собранию беспрецедентную привилегию подавать коллективные петиции, в отличие от индивидуальных петиций к императрице[316]. Грамота 1785 года впоследствии предоставила дворянству корпоративный статус с правом всех взрослых потомственных дворян мужского пола участвовать в дворянском депутатском собрании своей губернии, тем самым предоставив им форум, на котором могли обсуждаться вопросы, представляющие интерес для всего сословия.

Однако история этого нового института губернской администрации была неоднозначной. Новизна дворянских собраний означала, что, хотя изначально они были хорошо посещаемы, интерес к ним вскоре пошел на убыль, что делало все более затруднительным поиск кандидатов для избрания на посты в местные органы власти. Во время правления Павла I полномочия собраний сначала резко сократились, а затем были полностью упразднены. Даже после того как Александр I восстановил первоначальную структуру и функции собраний, они не пользовались поддержкой знати, на которую рассчитывал царь[317].

Учреждения провинциальных дворянских обществ включали сами собрания, а затем и присутственные места их руководящих деятелей: губернских и уездных предводителей. Существовали как губернские, так и уездные дворянские собрания. Собрание депутатов состояло из провинциального предводителя дворянства и одного дворянского делегата от каждого уезда, избранного тайным голосованием сроком на три года. Губернское собрание подчинялось только Сенату в Санкт-Петербурге. Указ от 30 апреля 1806 года требовал от губернской администрации поддерживать регулярные контакты с собранием, направляя ему все соответствующие отчеты. Предводителям дворянства был поручен «моральный» надзор за дворянами, соблюдение дисциплины по мере необходимости и предоставление справок, которые были необходимы, например, для доступа к должностям на государственной службе[318]. Уездные предводители не подчинялись губернским предводителям, но должны были пользоваться равным уважением с ними, а в уездных делах действовать независимо. В этом отношении роль дворянского собрания в регулировании взаимоотношений соответствующих предводителей была значительной[319].

Бюрократическая организация всех русских губерний была единообразной. Во главе его стоял гражданский губернатор, опиравшийся на губернскую администрацию, которая бывала довольно многочисленной. В ее состав обычно входили три советника, асессор, секретарь и губернский прокурор, два налоговых инспектора, губернский архитектор, губернский землемер и несколько канцеляристов. Помимо канцелярии губернатора, существовала казенная палата. Ее возглавлял вице-губернатор, который, в свою очередь, опирался на трех советников, нескольких бухгалтеров, асессора и секретаря. Уголовный суд губернии состоял из председателя, члена суда, двух заседателей и секретаря. Существовал и гражданский суд, составленный таким же образом. Самыми влиятельными фигурами в губернских городах России были губернатор и предводитель дворянства[320].

Предводитель дворянства: роль и его функции

Пост предводителя дворянства, учрежденный Жалованной грамотой дворянству Екатерины II, был постоянной чертой провинциальной русской жизни с 1785 года и вплоть до революции в 1917 году. Предводителей по праву называли «настоящими политиками» провинциальной России, где они, как правило, имели лояльных последователей среди местной знати а также хорошие связи в Москве и Санкт-Петербурге. После избрания предводитель дворянства автоматически вступал в губернскую администрацию в ранге статского советника. Однако, поскольку его обязанности не были четко определены, между аппаратами предводителя и губернатора часто происходили столкновения. В 1814 году В. П. Кочубей из министерства внутренних дел жаловался, что подобные недоразумения случаются слишком часто, а губернаторы протестовали против посягательства предводителей на их