Подтянулся наощупь, собрав все последние силы. Упал на каменный пол. И снова руки вокруг, вытирали, промакивали, перекатывали.

– Я одену сейчас тебя, просто не сопротивляйся, о’кей? Ногу сгибаем, не дергайся.

И как тут не дергаться? Когда женские руки на тебя надевают белье, скользя по разгоряченной ещё коже… А если ты при этом забыл уже, сколько времени прошло с тех пор, как видел голую бабу, и все последние годы заполнял пустоту эту только работой? А еще ты прекрасно осознаешь, что реакция на эти нежные руки у тебя, несмотря на упадок сил, вполне себе однозначная, хоть и не слишком, как он надеялся, показательная. И она – точно видит. Создатель, за что эти муки медведю?

Тихий женский смешок его молниеносно отрезвил. Будто младенцу натянула носки и штаны. После некоторого размышления – флоковый слинг на голое тело. Как ни старался, как ни просил свое тело собраться – не мог. Регенерационный оборот запускается организмом морфа самопроизвольно. И съедает все силы. Есть несколько способов быстрого восстановления, но ни один из них не был ему сейчас доступен. Хотя…

Пауза затянулась, и Беринг слегка приоткрыл глаза. И напрасно. Он, конечно, подозревал, что мывшая его тушу девушка тоже была не одета. Но к такой степени обнажения был не готов. Она как раз надевала через голову платье. Длинное, почти до пят, оно издевательски-медленно скользило вниз по ее телу, прилипая к влажной еще коже. О, Боже. Зачем он все это увидел? Как женщины умудряются прятать искусно свою красоту? Безупречная спина, такая манящая, кипенно-белая. Изгиб талии, линия бедер. А уж когда она повернулась вполоборота… Умирать теперь будет – картинку эту вспомнит. Развидеть бы. Он судорожно зажмурился. Снова услышал тихий женский смешок.

Она подошла очень близко, шлепая босыми ногами.

– Подглядываем? Полегчало?

Покачал головой.

– Насть. Оставь меня, я …

– Заткнитесь, Беринг. А не то я сейчас вас обратно раздену и выпорю.

Ничего себе! Знала бы эта маленькая и героическая девочка, столько раз просыпался он тут, на полу, провалявшись в беспамятстве день или два. Хотя… Ощущение странное это, незнакомое для одиночки, его очень грело. Его не бросили, о нем заботились, за него даже сражались.

Подошла к выключателю, светом мигнула, и уже через десять минут в баню вломился Ванька. Заплаканный, но решительный и даже злой.

– Помер?!!

– Ты тоже заткнись. Он выключается, сам не дойдет. Надо в дом его.

Ванька окинул взглядом Беринга, чистого, переодетого, с влажными после бани волосами, чему-то своему ухмыльнулся и исчез.

Еща через десять минут они вчетвером (Настя, Ванька, девчонки) тащили постанывавшего Влада домой с упорством муравьев, тянущих огромную и упрямую гусеницу в муравейник на ужин. Настя взвалила его на плечо, Ванька подхватил сзади за ноги, девчонки – каждая схватила руку.

Так доволокли до дивана в его кабинете.

Выгрузили и попадали, кто куда, прямо на пол. Стасиной последней мыслью была: “Надо бы с ним побеседовать”.

На большее сил уже не было.

Лишь нервное подвывание Камчатки под дверью на главном крыльце подтверждало реальность происходившего. Настин мир никогда больше прежним не будет. Все изменилось.

18. Что такое Урсулия?

После ночи в бане, когда она видела его… всего, целиком… не в смысле, голым, хотя это тоже было впечатляюще, а медведя его лицезрела, Настя совершенно потеряла покой. Просыпалась всю ночь и снова вспоминала, как это было. Страшно? Есть немного. Как на американских горках: смесь ужаса, острого любопытства и восторга. Дух захватывает. Зато теперь ей было совершенно понятно, почему Беринг был холост. Да, не каждая супруга выдержит подобное “счастье”. А ее вдруг просто повело. Она и до этого была немного в него влюблена. Восхищалась, вздыхала украдкой. Теперь же воображала, что она и есть – та самая сказочная красавица, которая усмирит зверя. Не зря же он на ней женился? Может, знал – что друг другу подойдут?

Несмотря на довольно тяжелое (впрочем, Настя его таковым вовсе и не считала) детство, она все еще верила в сказки. Принцы с белыми конями наперевес ей уже были скучны, нечисть типа вампиров и темных властелинов она не понимала, а вот оборотни…

Влад ведь – оборотень? Или заколдованный какой-то принц все же? Расколдуют ли его поцелуи? Непременно нужно попробовать.

Конечно, сама Настя понимала, что фантазии ее совершенно глупые, но сказка все равно уже проникла в ее мечты. Дом этот – разве он настоящий? Все нестыковки вдруг вспомнились: и появляющиеся как по волшебству комнаты, и погреб, подобного которому она даже представить не могла, и интернет в глухом лесу, а главное – сам Влад. Его идеальность невозможно было объяснить. Только – сказкой.

Но при всей своей сказочности он был мужчиной. Красивым, большим, сильным. Щедро одаренным во всех смыслах – она в бане разглядела. И к тому же – мужчиной, на нее однозначно реагирующим. Теперь она уверяла себя, что взгляды ей не чудились и намеки его были не такими уж прозрачными.

Надо поговорить, этого просто не избежать. Хочется понять, что вообще происходит.

А утром все было по-прежнему: запах каши, зевающие дети, путающийся под ногами кот, истошно требующий своей порции, абсолютно невозмутимый Беринг, допивающий свой чай из огромной кружки и то и дело по-медвежьи ворчащий на близняшек:

– Анют, ну зачем тебе столько варенья? Или давай по-другому: зачем ты туда вообще чаю добавила, в чашку? Только портишь продукт.

Или:

– Арина, не облизывай ты тарелку так тщательно. Мне потом нечего мыть. Если не наелась – просто попроси добавки. Иван, ты Камчатку кормил? А сам сел уже завтракать? Прекрасный хозяин…

Настя прошла в кухню, настороженно разглядывая хозяина дома. Он, чему-то своему улыбаясь, поставил перед ней чашку с какао и блюдце с бутербродами. Надо же – они жили тут едва ли три недели, а Влад запомнил, что Настя не любит кашу и вообще утром много не ест. А вот Валька в свое время даже и не думал что-то там запоминать и уж тем более не утруждался готовить завтрак. Вообще – готовить даже не пытался.

– А ты… – откашлялась и продолжила смущенно. – Завтракал уже?

– Да, я рано проснулся. Мне нужно…

– Поговорить со мной, – смело перебила его Настя, сама себе удивляясь.

– Вечером, да.

– Сейчас.

Таким тоном она обычно разговаривала с близняшками. Уже усвоила – с ними нужно быть твердой, иначе они и слушать не будут.

Беринг посмотрел на воинственно задранный подбородок девушки и вдруг улыбнулся краешками губ.

– Хорошо, только быстро, –