– Почему? Я не просила, он сам мне его навязал.

– Это тебе минус один балл, – словно не слыша возражений, веселилась Настя дальше. – Еще пару минусов, и не бывать тебе мадам адвокатшей!

– Но он мне его буквально силком всучил!

– Все равно, не видать теперь тебе Арона Наумовича! Бросит он тебя, ох бросит! И поделом! Нельзя быть такой жадной до чужих брильянтов!

Настя откровенно хохотала над ней. И Фима в ответ тоже заулыбалась, до того комичной показалась ей вся эта ситуация. Она даже почувствовала облегчение, что сватовство Арона Наумовича носит шуточный характер. А то вдруг бы влюбился в нее старичок, а ее-то сердце занято!

Фима сняла ожерелье, положила его рядом с блюдечком, и под вазочкой с распустившимися цветочками образовался чудесный натюрморт из полученных ею сегодня подарков. Смотреть на них было очень приятно. Все-таки три поклонника – будет что вспомнить в старости.

И девушка принялась сравнивать их достоинства между собой. Слава молод и перспективен, но вот его склонность к экономии немного напрягает. Константин очень хорош, импозантен и имеет превосходный доход, вот только его связь с потусторонним миром, клиентки буквально не дают мужику прохода, только за то время, что они ехали в машине, ему позвонили трое. И наконец Арон Наумович, такой умный, такой тонкий и… такой рачительный.

Фима замечталась о том, какая жизнь могла бы сложиться у нее с каждым из этих мужчин. Довела каждого из них до дверей ЗАГСа, а потом бросила всех троих, потому что поняла: ни одного из них она никогда не сможет полюбить. Слава уже начал ее раздражать, Константин начнет завтра, а Арон Наумович… Он тоже когда-нибудь вызовет в ней раздражение и горячее желание избавиться от его присутствия.

– К тебе пришли! Спишь ты, что ли?

Фима даже не заметила звонка в дверь. И теперь с удивлением смотрела на Арсения, который застыл в паре шагов от нее. На заднем плане маячила тетушка Римма, чьи поджатые губы должны были делегировать племяннице отношение старушки к этому гостю. Павлик крутился поблизости, строя спине Арсения жуткие рожи.

– Ты чего пришел? – спросила Фима у Арсения.

– Вот… хочу извиниться за то, как вел себя при нашей с тобой последней встрече.

Фима покосилась на цветы, пирожные и ожерелье и решила, что имеет право немножко повыпендриваться.

– Ты был непозволительно груб! – заявила она Арсению.

– Я очень испугался за тебя. Тут один труп на другом, а ты все время крутишься рядом.

– Между прочим, если бы я не крутилась, то нам с девчонками не удалось бы узнать массу интересного за сегодняшний день.

Арсений, услышав это, так и ахнул.

– Как? Ты и сегодня занималась этим делом! Но я же велел тебе в него не соваться.

Велел он! Нашелся указчик!

– Чем тут ахать и ужасаться, лучше садись и слушай!

И Фима придвинула Арсению блюдечко с уцелевшими пирожными. Она видела, как задрожали пухлые щеки у Павлика. Он мог бы слопать их все сам! Тетя уговорила его оставить по паре штучек для Фимы. И ради любимой сестры Павлик пошел на эту жертву. И что же он видит теперь? Его пирожные лопает какой-то полицейский! Даже не родственник, а так… захожий гость.

Но одно благое дело эти пирожные сделали. Они были настолько вкусны, что Арсений невольно увлекся ими и забыл о своем возмущении.

Фима изложила ему последние новости, а потом спросила:

– Ты тоже был в этой «Квестляндии»?

– Был.

– И сколько, по-твоему, там комнат?

– Много.

– А я тебе могу сейчас сказать точно, их там одиннадцать. Не десять, как сказал мне Головин, а одиннадцать!

– Ты так уверена?

– У них план на стене висел, я его сфотографировала. Там целая выставка «Было и стало». В числе прочих экспонатов имеется план квартиры, какой она была до организации в ней «Квестляндии».

– Раньше в ней был хостел, а попросту дешевая ночлежка для рабочих. В каждую комнату набивали чуть ли не по двадцать человек, участковые ходили с проверками чуть ли не каждый день. Разумеется, драки и прочие неприятные моменты. Но хозяевам как-то удавалось уходить от ответственности. Но когда волна приезжих схлынула, то владельцам пришлось продать бизнес, ставший убыточным. И в квартире расположилась «Квестляндия», на мой взгляд, предприятие тоже весьма сомнительное.

– А до хостела там находилась обычная коммунальная квартира.

– И что?

– И, судя по старому плану, в этой квартире находилось одиннадцать жилых помещений, одиннадцать комнат! Понимаешь?

– Нет.

– Десять, а не одиннадцать!

– Все равно не понимаю.

– Но следователь мне сегодня рассказал про хозяев десяти комнат. Как же так? Почему он не упомянул эту последнюю, одиннадцатую?

– Следователь Головин, у которого ты была, только сегодня принял это дело. Он и на месте-то еще не успел побывать.

– То есть он мог не знать, что комнат одиннадцать?

– Если у него на руках только договора с собственниками жилья о продаже их комнат, то мог и не знать.

– Но почему? Как же так получилось?

– Квартира-то была коммунальная, жильцы десяти комнат успели свое жилье приватизировать, став собственниками занимаемых метров. А хозяева одиннадцатой комнаты не успели или не захотели комнату приватизировать. И она осталась на балансе у муниципалов. Сейчас в такое трудно поверить, почти все жилье уже перешло в разряд собственности граждан, но тогда, в начале девяностых, – это был вполне распространенный вариант. Свое жилье люди еще только-только начинали приватизировать.

– То есть хозяева одиннадцатой комнаты не могли ее продать?

– Если не приватизировали, то нет. Как бы они продали то, что по закону им не принадлежало? Они могли ее обменять.

– На деньги?

– На другую жилплощадь.

– Но ведь квартира перешла в собственность к новым владельцам, которые соорудили в ней хостел! Вся целиком перешла! И эта одиннадцатая комната тоже!

– Ты в этом так уверена? Могли ведь продать десять комнат, а хозяева одиннадцатой съехали, не выдержав постоянного давления и присутствия в квартире толп разнорабочих со стройки.

– Просто так взяли и ушли из своего жилья?

– Ну, может, повозмущались напоследок. А что толку? Не будут же они жить бок о бок с приезжими, которые заполонили квартиру в таком количестве.

– И что, они ничего не могли предпринять?

– Будь я на их месте, я бы все же поломался да и сдался. Приватизировал, а потом продал свою комнату новым владельцам. Невозможно в одиночку противостоять в такой ситуации.

– Нам с тобой необходимо выяснить, кто был владельцем… Нет, кто был прописан в этой комнате!

– Это и впрямь упущение со стороны следствия.

– Ты даже себе не представляешь, какое серьезное! Ведь