эта комната, про жильцов которой нам ничего не известно, это в ней находились трупы!

– Что ты говоришь!

– Комната с гильотиной!

– Не верю!

– А ты посмотри на план!

От пирожных к этому моменту уже ничего не осталось. Так что Арсений вытер пальцы и придвинул к себе смартфон Фимы. Начал листать фотографии, случайно открыл какую-то ненужную вкладку, хотел вернуться назад, но вдруг буквально окаменел.

– Это еще что за хмырь к тебе в друзья просится? И еще один… И еще! Ба! Да это же Славка! Что он тебе про какие-то цветы пишет.

Потом взгляд Арсения упал на букет из веточек фрезии, и он побагровел.

– Это он тебе подарил! А пирожные? Этот маг-мошенник? Ну а бижутерию? Старикашка расщедрился?

Сначала Фима смутилась, потом покраснела, а потом внезапно обрела твердость духа и очень холодно и спокойно произнесла:

– Не понимаю, чего ты кричишь. Девушкам принято дарить подарки. Эти молодые люди отдают должное моей красоте и очарованию. А вот ты…

– А что я? Разве я тебе не дарю подарков?

И тут Арсений осекся, видимо, вспомнив, что как раз он-то подарки Фиме и не дарил. И конечно, страшно разозлился, но не на себя, а на нее. Признать самого себя недалеким ревнивцем и жмотом было не так-то просто, куда легче было объявить Фиму легкомысленной кокеткой, падкой на мужское внимание и жадной до подарков особой.

В итоге вечер закончился тем, что пирожные Арсений сожрал, цветы охаял, а насчет ожерелья пообещал, что пробьет его по всем ориентировкам, вполне возможно, что похожее украшение проходит у них по базам данных как краденое или вовсе снятое с жертвы жестокого ограбления.

В общем, наплевал от души в Фимину душу и ушел от нее весь разобиженный.

Но Фима недолго переживала после его ухода, посмеялась да и завалилась спать. Слишком она устала за сегодняшний день, чтобы принимать выходки Арсения всерьез. И к тому же… к тому же она понимала, что наговорил он ей это все исключительно из ревности.

– Он меня любит, – шептала Фима, засыпая. – Он меня все-таки любит!

И заснула, совершенно счастливая.

Следующее утро началось со звонка Славы, который хотел поинтересоваться, как там его цветочки. Потом он прочитал Фиме целую лекцию о том, как нужно ухаживать за срезанными цветами, чтобы они максимально долго порадовали бы свою хозяйку. Оказалось, что в воду нужно добавить какой-то порошок, который продавался там же в цветочном отделе, но стоил почти столько, сколько сам букет. Постепенно до Фимы дошло, что Слава предлагает ей самой купить эту добавку. Еще бы, ведь он сделал ей такой роскошный подарок, теперь ее очередь хорошо позаботиться о нем.

Фима заверила, что все сделает, в душе нисколько не сомневаясь, что даже не подумает тащиться за этой дурацкой добавкой. Сколько цветы простоят, столько им и суждено, и не надо в это дело вмешиваться. А если Слава хотел, чтобы цветок долго ее радовал, то купил бы горшечную культуру, а еще лучше вырастил сам. А то ведь современные цветы такие – только купил, домой принес, на окошке устроил, а они уже вянут. Те же букеты, только что растут в горшках.

– А что там слышно по нашему делу?

– Очень много новой информации.

– А что с телом Беллы?

Но телом занимались эксперты, Слава был не в курсе этих новостей.

– Мы ищем жильцов из нехорошей квартирки. Помогаем Головину в его расследовании.

– А почему нехорошей?

– Это ее соседи так прозвали. Вход в нее отдельный, ты сама видела. Планировка дома такова, что в этом подъезде только эта квартира и находится. Говорят, что еще в прежние времена там то и дело происходили неприятности с жильцами. Один владелец разорился, вынужден был распродать все имущество, все равно не хватило, чтобы расплатиться с теми, кому был должен, и он застрелился. Другая дамочка от несчастной любви отравилась. Муж от нее и ее капризов сбежал, холостяцкую квартирку себе в городе снял. Она тосковала страшно, потом отбила мужу телеграмму, мол, наглоталась я снотворных порошков, если не вернешься и не вызовешь врача, то умру. А муж у себя на квартирке не ночевал, всю ночь в клубе пил, вернулся, нашел телеграмму, примчался, да только уж поздно было. В общем, очень часто что-то плохое с жильцами случалось. А уж в наше время там и вовсе страшные дела творились. Голову вот одной женщине сумасшедший Грегор отрубил.

– А я слышала вчера от следователя, что голову этот Грегор отрубил уже у мертвого тела, а скончалась женщина от естественных причин.

– Я как раз сейчас еду к следователю, который вел это дело.

– Да ну? Он еще жив? Это же было тридцать лет назад!

– Ну и что? Сейчас ему под семьдесят. Он на пенсии, но при необходимости дает консультации. И любезно согласился поговорить со мной. У него дома есть дубликаты всех тех дел, которые казались ему чем-то интересными. Дело о безумном Грегоре было именно таким. Хочешь поехать со мной?

Фима мигом проснулась и заявила, что будет готова выйти через считаные минуты.

– Торопиться не надо, я заеду за тобой ровно через сорок минут.

Сегодня Славке удалось разжиться служебной машиной, да еще и с шофером, так что чувствовал он себя в высшей степени довольным.

За время пути он успел несколько раз повторить, что Фиме во что бы то ни стало нужно купить средство для продления жизни срезанных цветов. И даже мягко попенял девушке за то, что она до сих пор не успела этого сделать. По мысли Славы, едва услышав про чудодейственное средство, которое сам он зажилил купить из-за его дороговизны, Фима должна была опрометью кинуться в ближайший цветочный.

Он ей так задурил голову этими разговорами, что Фима даже не заметила, как за окном замелькали елки.

– А куда это мы едем? – спохватилась девушка. – Похоже, мы уже за городом? Твой следователь живет на даче?

– Да. Но мы сначала заедем в Красногорку. Начальство поручило поболтать там с жильцами. Глядишь, кто-то из них что-нибудь да и припомнит про переселенцев из нашего переулка.

Фиму этот вариант устраивал как нельзя лучше. И в первую очередь потому, что в Красногорке, судя по ее описанию, трудно будет рассчитывать найти цветочный магазин.

Зимняя дорога и белый снежок помогали скрасить общий унылый пейзаж этого поселка. Два деревянных барака, в которых еще кое-как теплилась жизнь. Невзирая на их прямо-таки плачевное состояние, там светились окна. Да и вокруг этих бараков оказалось разбросано полтора десятка маленьких домиков и сарайчиков, являвшихся собственностью тех,