– То есть? – говорю я, смеясь. – И как это понимать?

Руджек подтягивает ноги к груди и кладет подбородок на колени.

Теперь он больше похож на того тощего маленького мальчика, которого я много лет назад впервые встретила у Змеиной реки. Помню, что Руджек вел себя просто ужасно. Его спутанные черные кудри падали ему на глаза, когда он кричал на двух взрослых мужчин. Его слуги стояли в стороне, пока он возился с удочкой. Один фыркнул от досады, а другой выглядел так, словно хотел дать мальчику затрещину.

Оше и я собирали у реки мятную траву. Мальчик долго боролся со своей удочкой, пока я наконец не потеряла терпение. Я спросила отца, могу ли я помочь этому рыбаку, и, не дожидаясь ответа, бросилась к ним, чтобы обнаружить мальчика на грани слез.

– Они не показывают тебе, как делать это правильно.

Он посмотрел на меня своими темными глазами, затем одарил обоих слуг кривой усмешкой:

– Говорил же! Но вы никогда не слушаете меня.

– Хочешь, я покажу тебе? – спросила я, пожав плечами. – Меня папа учил.

Боль промелькнула в его глазах, и он ответил слабым голосом:

– Вот бы мой меня научил.

– В стране Делен, откуда моя мама родом, – голос Руджека вырывает меня из воспоминаний, – предложение выпить чаю от девушки означает нечто большее.

– Ты слишком много думаешь, – отвечаю я, краснея. – В племенных землях это всего лишь предложение выпить чаю.

– Да кто сказал, что я об этом подумал? – спрашивает он, снова поднимаясь на ноги. – В Тамар это тоже всего лишь предложение выпить чаю.

Я не отвечаю и возвращаюсь к свитку. Между нами снова повисает напряженное молчание. Случись это при других обстоятельствах, я бы дразнила его до бесконечности. Я бы спросила, хочет ли он, чтобы мое предложение выпить чаю означало чуть больше, чем просто чай. Как будто я сама об этом не думала.

– Я хочу провести ритуал в одиночестве, – наконец говорю я, прикусывая губу. – С тобой есть риск, что я что-нибудь напутаю.

– Зачем? – Его голос звучит ниже, когда он закрывает пространство между нами. Он выглядит просто ужасно. – Я тебя отвлекаю? – добавляет он невинным тоном.

– На самом деле да. – Я покосилась на него. – Ты выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит.

– Арра. – Он медленно произносит мое имя. Просто музыка для моих ушей. – Не знаю, что ты задумала, но уверен, что это опасно. Я не могу позволить тебе сделать это в одиночку. Если что-то пойдет не так…

– Все пойдет как надо, – прерываю его я.

– С тех пор как ты вернулась с племенных земель, между нами что-то изменилось. – Он ищет правду в моем лице, и его темные глаза пытаются проникнуть в мою тайну. – Раньше мы все друг другу рассказывали.

– Я рассказала тебе почти все. – Слова вырываются, прежде чем я успеваю взять себя в руки.

– Почти все, – повторяет он, делая шаг ближе.

– Я знаю, что ты хочешь помочь, Руджек, – говорю я, хмурясь. – Но я должна сделать это самостоятельно.

Он вздыхает, отводя взгляд.

– Какая же ты упрямая.

Снова тишина. Тишина столь напряженная, что сам магазин будто съеживается. В конце концов он плохо себя чувствует, так что я выигрываю. В итоге мы ничего не говорим друг другу.

Как только он уходит, я приступаю к делу. Ибо час осаны краток.

Есть всего несколько заклинаний и чар, которые могли бы помочь мне найти демона. Проблема в том, что для большинства из них нужна какая-то личная вещь. У Оше есть свитки всех пяти племен, и я нахожу ритуал Мулани, который не требует личной вещи. Согласно пояснению в свитке, заклинание раскроет что-то или кого-то, скрытого от посторонних глаз. Интересно, использовала ли моя мать подобный ритуал в Храме, если, конечно, она прибегала к ритуалам. Те, кто обладает особо сильным даром, не всегда нуждаются в ритуалах, чтобы сфокусировать свою магию.

Мои руки дрожат, когда я развязываю свиток Мулани и кладу его на стол рядом со свитком шарлатана. Во-первых, я должна провести ритуал, чтобы создать мост между магией и мной в час осаны. Еще есть время, но ко мне в голову начинают закрадываться сомнения. Этот ритуал приблизит меня к смерти. И нет причин считать, что моя затея сработает. Я никогда не была сильна в магии, но это не помешает мне хотя бы попытаться. Я цепляюсь за надежду, что мой природный дар проявит себя, прежде чем станет слишком поздно. Даже если я совершу ритуал, еще остается шанс сломать порочную связь. Но что если моя способность видеть магию и не позволять ей влиять на мой разум – это единственный дар, который я когда-либо получу? Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, позволяя сомнениям свернуться клубочком рядом с надеждой. Сомнения дают мне силы продолжать, а надежда напоминает никогда не сдаваться.

По ночам между полками с сушеными травами, костями и амулетами в лавке моего отца часто вспыхивают искры магии, словно привлеченные пламенем мотыльки. Тени собираются в углах, складываясь в неясные очертания. Когда-то в детстве они пугали меня. Даже сейчас я нервничаю. Магия бесцельна – она рассеивается, если ею не управлять. Есть какое-то зловещее предзнаменование в том, что я здесь без своего отца. Никогда раньше я не пробиралась в магазин одна. Не могу избавиться от ощущения, что вторгаюсь в его личное пространство, что мне не следует быть здесь.

Оше хранит свои инструменты для приготовления кровяных снадобий в маленькой комнате в задней части магазина. Вдоль стен висят горшки, ножницы, постельное белье, ножи и другие инструменты для извлечения крови. Пол покрыт почвой с территории племени Аатири. Отец говорит, что это делает его магию сильнее.

Мне следовало послать домой весточку, что я останусь с Эсснай сегодня вечером. Это могло бы объяснить мое отсутствие, но уже слишком поздно. Если Арти захочет найти меня, она найдет. Войдя в кладовку, я закрываю глаза и прижимаю пальцы ног к прохладной почве. Делаю глубокий вдох.

Предвкушение и страх пульсируют в моем теле. Больше никаких неудач. Кофи нуждается в моей помощи. Но за чувством долга скрывается еще что-то, чего я не могу отрицать. Мои мотивы не совсем бескорыстны. Я отчаянно хочу призвать магию и управлять ею, как мои родители. Поймать ее на кончиках пальцев. Если я совершу ритуал и мой собственный дар никогда не проявится, то это будет моей единственной связью с истинной магией.

Я нарушаю обещание, данное отцу. Мне очень жаль. Я не хочу разочаровать его или вновь ощутить на себе тот опустошающий взгляд, который он бросил на меня в саду, когда сказал, что моя магия может никогда не прийти. Из-за Арти я всегда чувствовала себя ничтожеством без магии – даже если моя мать и не унижала меня специально. Всю свою жизнь я наблюдала за тем, как она никогда не сомневалась в себе и своих решениях. Даже ее шаги звучат с чистой, ничем не омраченной уверенностью. Я всегда хотела быть сильной и уверенной, как она, обладать хотя бы частью ее таланта. Для отца отсутствие у меня магии никогда не имело значения. Хотела бы я, чтобы и мне было все равно, но сейчас слишком поздно анализировать свои чувства по этому поводу. Времени уже нет.