Я присела на корточки перед охапкой дров и развела огонь, чтобы приготовить кровяное снадобье для ритуала Мулани. Уже закипел котел с нужными травами – горьким листом, сенной и козьим пучком. Теперь остается ждать. Я смотрю на пламя и пытаюсь сопоставить видения бабушки и Арти. Тэм почти подтвердил, что зеленоглазый змей – это демон. Демонам нужны души, и нет ничего чище, чем детские ка. Теперь у меня не осталось сомнений, что поиски зеленоглазой змеи приведут меня к похитителю детей.

Когда травы закипают, я смешиваю их с имбирем и пастой из перца иру и кладу снадобье во флакон. Оно получилось густое, как патока. Запах такой острый, что у меня на глаза наворачиваются слезы.

Теперь, чтобы завершить ритуал, я должна добавить кровь, пропитанную магией. Она у меня будет, если сделка по обмену жизни на чары сработает. Я нервничаю – больше, чем перед испытаниями с бабушкой на фестивале Кровавой Луны. Что будет, когда магия ответит на мой зов? Когда она станет частью меня? Если все пойдет хорошо, то скоро я узнаю ответы на свои вопросы.

Даже что-то настолько простое, как заклинание для окрашивания волос в синий цвет, требует немного крови. Ритуал моего отца по продлению жизни требует ее в гораздо большем количестве. В этом и заключается главное ограничение нашей магии крови. За короткий промежуток времени человек способен отдать не так уж много крови. Мне доводилось смешивать снадобья самостоятельно. Хотя они и не работали без магии, сам процесс всегда давал мне ощущение покоя. На этот раз мое кровяное снадобье должно сработать.

Я тружусь над ним до позднего вечера и всю ночь напролет. Звонят первые утренние колокола, когда я нанизываю последний элемент костяного амулета. Он для защиты на случай, если что-то пойдет не так. Даже если я готова пожертвовать собой, все же лучше выйти из этого ритуала живой. Глупо думать, что простой защитный амулет защитит меня, но ожерелье дает мне хотя бы иллюзию спокойствия. Сейчас меня устроит самое малое утешение. Пот стекает по лбу, и я спешу навести порядок в магазине Оше. Возможно, он и не заметит пропажи – но если он спросит меня напрямую, я не стану лгать. Как только Оше узнает о том, что я сделала, то поймет, что у меня не было выбора.

Лунный свет омывает булыжники перед магазином. Все торговцы закрылись на ночь, и Западный рынок практически пуст. Факельные фонари освещают мне путь по темным улицам. Я избегаю пьяниц, ищущих себе на ночь овахьятов. Кто-то громко поет, обнявшись. Лунный свет указывает мне дорогу по более безлюдным кварталам. Здесь каждый звук заставляет мое сердце подпрыгивать.

Было бы безопаснее выбрать более оживленный маршрут, через Восточный рынок, но нужный час быстро приближается. К тому времени как я добираюсь до священного дерева Гаэр на северной окраине города, моя кожа покрыта каплями пота. Это дерево темнее самой ночи. На его ветвях не растут листья, а вокруг корней нет ни малейшего намека на траву.

Здесь похоронен первый жрец Ка Королевства. Говорят, что его магия была настолько мощной, что его внутренняя ка пустила корни и выросла в дерево, вместо того чтобы начать восхождение в смерть. За пределами Храма это самое святое место в Тамар – и самое подходящее для совершения ритуала.

Я погружаюсь в прохладные объятия почвы, черной и одновременно радужной, как обсидиановое стекло. Когда приближается час осаны, искры магии вспыхивают в синяках неба. Я жду, когда два бога пересекутся. Жду, когда мир проснется и магия проникнет в мои вены. Этот момент тянется так долго, что моя кровь начинает стучать в ушах. Я молю…

Это будет нелегко. Я не глупа, но я совершаю сейчас самый глупый поступок, который только можно представить. Магия никогда не дается бесплатно – даже тем, для кого это так же легко, как приготовление любимого блюда.

Но сначала нужно договориться о цене.

Магия либо начнет мне подчиняться, либо откажет. Она отвергла меня, когда я была маленькой девочкой в Имебье, и оставила меня на годы, проведенные с бабушкой. Теперь мне есть что предложить ей взамен.

Чтобы не потерять самообладание, я ударяю рукой по священному дереву, и шипы пронзают мою плоть с легкостью ножа тобачи. Приходит острая горячая боль, и я едва сдерживаю крик. Один из шипов пронзает мою руку насквозь. Я делаю глубокий вдох, чувствуя бешеное биение сердца.

Кровь собирается у меня на запястье и капает вниз, питая корни дерева. Все не так уж плохо, говорю я себе, но это только начало. Мне еще предстоит испытать много боли, прежде чем станет лучше. В свитке это было обозначено очень ясно.

Я шепчу слова, чтобы предложить свою жизнь в качестве платы за вкус магии, а затем жду. Я терпела все эти годы и могу продержаться еще немного. Но магия на этот раз нетерпелива. Черные лозы прорастают с дерева, как сорняки в саду. Они корчатся и набрасываются на меня. Когда я пытаюсь вырвать руку, они заползают мне под кожу. Я кричу, когда виноградные лозы тянутся вверх по моей руке, оставляя за собой след мучительной боли. Новый отросток выстреливает с дерева прямо в мой открытый рот, обрывая мой крик. Не могу дышать. Я хочу сорвать с себя эти плети, но я больше не контролирую свое тело. Я не могу поднять свободную руку. Горло жжет огнем, и я не могу больше сдерживаться. Паника накрывает меня. Я хочу все остановить, но уже слишком поздно.

Я справлюсь. Эти слова мучают меня так же сильно, как и виноградные лозы, что оплетают мои глазницы и сжимаются вокруг органов. Нет, я не справлюсь. Смерть уже близко. Это последнее, что приходит мне в голову, прежде чем вокруг смыкается темнота.

Потом я хватаю ртом воздух, наполовину зарывшись лицом в грязь. Моя правая рука почти не слушается, но я заставляю себя сесть. Кожа покрыта толстым слоем застывшей крови, и рана кровоточит. Мне требуется время, чтобы собраться с мыслями, и я прислоняюсь к дереву. Шипов уже нет. Я боюсь, что они вернутся, но у меня нет сил двигаться, не говоря уже о том, чтобы встать. Я вытираю слезы, которые оказываются кровью. Сработало ли? Не могу сказать. В ночном небе полно магии, но она не приходит ко мне.

Мой желудок сжимается. Я не могу снова потерпеть неудачу. Я прошла через слишком многое.

Костяной амулет вибрирует у меня на шее, напоминая о предостережении отца. «Когда ты меняешь годы своей жизни на магию, она забирает у тебя все, что захочет. Магия может забрать пять лет в качестве платы. А может и всю жизнь. Это никак не зависит от сложности ритуала, заклинания или чар. Нет никакой возможности предугадать последствия, пока не станет слишком поздно». Я не теряю времени: после добавления крови я пью лекарство, чтобы найти похитителя ребенка. Меня тошнит от мерзкого вкуса. Пульс учащается. Я должна прислушаться к словам отца и остановиться, пока не поздно, – но что тогда? Я не могу отвернуться от проблемы и сказать себе, что все в порядке. Кофи нуждается в моей помощи. Я должна была найти способ защитить его, когда увидела фамильяров на рынке.

– Хека, отец и мать магии, пожалуйста, пусть это сработает.

Слова кажутся мне ржавыми и горькими на вкус. Я жду знака, и над моей головой на голом дереве пронзительно кричит птица. Я сжимаю зубы так сильно, что челюсть болит. Я тщательно подбираю следующие слова: