шаг в развитии справочных инструментов. В инвентарной описи перечислены предметы, в данном случае книги, которыми владеет физическое или юридическое лицо; каталог указывает местоположение каждой книги в библиотеке частного лица или института; библиография, в свою очередь, описывает все известные сочинения по определенной теме или принадлежащие определенному автору, где бы они ни находились. Библиография может включать сведения о местоположении упоминаемых книг, но ее основная задача состоит в фиксации сведений о существующих рукописях того или иного произведения и их описании; в то время к этому часто прибавлялась краткая биография автора. (С появлением книгопечатания в середине XV в. предметом библиографического интереса становятся также варианты изданий, типографии, места издания и т. д.) Не довольствуясь простым описанием книг, составлявших библиотеку аббатства Бери-Сент-Эдмундс, Киркстед использовал для своего «Каталога» целый ряд источников: он включил в него рукописи, которые видел в других библиотеках своего региона, цитируя их инципиты для идентификации отдельных произведений; он приводил сведения, содержащиеся в «Реестре книг [находящихся в] Англии», а также информацию о рукописях, описанных в трудах таких авторитетов, как Исидор Севильский и Винсент из Бове[253][254].

К XV в. алфавитный порядок и использование библиотечных описей для указания точного местонахождения книги стали обычным явлением. Конкорданс, составленный в Англии, вероятно в Мидлендсе, около 1425 г., предваряется похвалой алфавиту и порядку, который он привносит: «Человеческому разуму, который часто лишает сокровищ премудрости враг наук – забывчивость, весьма помогают таблицы и указатели, составленные в порядке a, b, c»[255]. Библиотечные описи из монастыря Св. Себальда в Нюрнберге показывают, как быстро могли происходить перемены: в 1486–1487 гг. список книг монастыря был составлен «в порядке [следования, расположения] кафедр», то есть в соответствии с планом церкви; при этом отмечалось, если книги хранились на полках и в шкафах. Однако в 1489–1490 гг. эта опись, недавно завершенная, была заменена новой, в которой книги перечислялись «в алфавитном порядке, так чтобы любой, кто ищет книгу, мог легко найти ее»: тем самым переход от инвентарной книги к каталогу занял всего четыре года[256].

Такое же развитие происходило спонтанно по всей Западной Европе, по мере того как использование указателей, флорилегиев и других справочных пособий получало все большее распространение. Каталог из монастыря в Хартфордшире, датируемый 1400 г., представляет его книжное собрание, размещенное в четырех «колонках», то есть книжных шкафах по восемь полок, каждая из которых обозначена буквой алфавита; книги на каждой полке были затем помечены соответствующей буквой и таким образом занесены в каталог, с тем чтобы, как выразился ранее составитель каталога из монастыря Св. Себальда, «тот, кто ищет книгу, мог легко найти ее». В хартфордширском каталоге буквы на полках также не были связаны с именами авторов: на полке с буквой А не стояли рукописи Августина и Ансельма. Напротив, книги продолжали располагаться иерархически: сначала полки с Библиями, за ними – неожиданно – библейские глоссарии, затем комментарии, то есть справочным трудам было дано преимущество перед сочинениями отцов церкви.

Разумеется, принятие новых инструментов классификации и алфавитного порядка происходило с разной скоростью: каталог 1481 г. показывает, что Ватиканская библиотека продолжала использовать иерархическое расположение, в то время как десятилетием ранее в картезианском монастыре в Майнце каталог был составлен в алфавитном порядке предметных рубрик[257].

Распространение справочных инструментов вновь пробудило интерес к важнейшему виду справочников – словарю. В 1150 г. замысел алфавитного словаря Папия остался непонятым, некоторые списки с него не воспроизводили авторские маргиналии, которые должны были направлять читателя, в других полностью изменилось расположение статей. Новое поколение лексикографов было лучше оснащено для возвращения к его новаторской концепции. Несмотря на это, каждый составитель словаря, похоже, считал себя первым изобретателем алфавитного расположения и в предисловии разъяснял его принцип своим якобы несведущим читателям[258][259]. В XII в. Угуччо Пизанский в сочинении «Великие деривации» (Magnae derivationes) рассмотрел этимологию слов, выстроив их в алфавитном порядке по первой или по первым двум буквам (в разных рукописях по-разному). Но для Угуччо алфавитное расположение не было постоянным организационным принципом: он мог легко прервать его или отказаться от него в пользу других, более важных критериев. Так, длинные статьи имели приоритет над краткими, а этимологические соображения – над алфавитной последовательностью: например, глагол brevio (сокращать) оказался не под буквой B, а под буквой A, где находился глагол abbrevio, также значащий «сокращать», а также «резюмировать». Объединение слов по этимологическим основаниям затрудняло использование словаря в качестве справочного инструмента, но, похоже, это мало повлияло на его успех: сохранилось около 200 рукописных копий, что свидетельствует о его широком распространении. Впрочем, большинство этих копий содержат указатели, составленные позднее либо переписчиками, либо владельцами рукописей, чтобы сделать словарь более функциональным. В библиотеке Даремского собора имелось три копии «Дериваций», в Дуврском монастыре – шесть; из девяти рукописей шесть содержали указатели[260].

Около 1272 г. вслед за трудом Угуччо Пизанского появилась «Сумма, или Объяснения трудных слов в Библии» (Summa, seu Expositiones difficiliorum verborum de Biblia) Гийома Бретонского – едва ли не первое произведение такого рода, в котором более 2500 статей были расположены полностью в алфавитном порядке. В тот же плодотворный период был разработал метод, согласно которому алфавитный порядок охватывал только корни слов, не учитывая суффиксы и другие грамматические элементы. (В результате, например, «обнаруженный» и «обнаруживающий» входили в статью «обнаруживать», как это принято и в наши дни.) Однако и сто лет спустя алфавитный порядок по-прежнему оставался лишь одним из вариантов: создатели словарей продолжали использовать разные принципы классификации, нередко опираясь на этимологические или грамматические критерии, например вводя специальные разделы для существительных, глаголов и неизменяемых (indeclinabilia) слов – наречий, предлогов и т. п[261]. Другие обращались к более древним методам. Так, в середине XIII в. один англо-нормандский рыцарь использовал старомодные междустрочные глоссы, чтобы научить отпрысков англоязычного дворянства различать похожие по звучанию французские слова[262], такие как la levere (губа) и le levere (заяц), la livere (фунт) и le livere (книга).

Затем, в 1286 г., появился «Католикон» (Summa grammaticis quae vocatur Сatholicon) доминиканского священника Джованни Бальби, или Иоанна Генуэзского (ум. ок. 1298). Бальби, опираясь на труды Папия и Угуччо Пизанского, составил свой латинский словарь полностью в алфавитном порядке: его труд был чрезвычайно популярен – сохранилось около 200 его рукописей, а два столетия спустя, в 1460 г., он стал одной из первых напечатанных книг.

В словаре Бальби примечателен единый принцип расположения материала. Другие лексикографы по-прежнему предпочитали сложную организацию: в частности, словарь «Книга оникса» (Sefer ha-Shoham)[263], составленный жившим в Англии грамматиком Моше бен