– У тебя утренний прием?

– Да, собираюсь. Андрей спит. Сегодня зарплата, думаю по магазинам проехать, ведь он у нас в школу идет.

– Помню. Не спеши по магазинам.

– Почему?

– У меня для тебя новость.

– Только не говори, пожалуйста, что вас перебрасывают в Сирию.

– Нет, дорогая, нас перебрасывают в Россию.

– Как это Россию? Не поняла.

– Гоним вертолет в Казань. А оттуда, думаю, домой.

– Правда?

– В десять часов вылет. Если все пройдет нормально, то где-то в час по местному времени будем в Термезе. Ну а дальше в Казань.

– Ой, я так рада! А как будет счастлив Андрюша, ты и представить не можешь.

– Почему же не могу. Представляю. Я ему подарков здесь накупил, да и тебе тоже.

– Ты для нас самый главный и дорогой подарок… ой! – вскрикнула вдруг Людмила.

– Что такое? – спросил Савостин.

– Зеркало лопнуло. Я как раз перед ним стою. Почему?

– Зеркало, говоришь? Ерунда.

– Примета плохая.

– Мне когда-то бабка говорила, что это к хлопотам. Вот они-то меня и ждут. Но мы двумя экипажами пойдем. До Термеза штурманом я буду, после Корбин.

– Володя тоже летит?

– Да. Он пытался дозвониться до Ольги, она не ответила. Вова попросил меня передать ей через тебя, что тоже летит в Россию.

– Ольги нет в гарнизоне. Дозвониться до нее он никак не мог.

– Почему? С ней что-нибудь случилось? Или, не дай бог, с ребенком?

– Нет, с ними все в порядке. Просто позавчера приехал ее отец, и они отправились в какую-то деревню, куда-то к черту на кулички. Ольга даже телефон у меня оставила. Там, куда они уехали, никакая связь не берет. Не помню, выключила я его или нет.

– Как же Ольга с грудным ребенком в глушь подалась? А вдруг случится что? Там же, наверное, не только связи нет, а вообще ничего из того, что может потребоваться малышке.

– Я то же самое Ольге говорила. Но ты ведь знаешь ее отца. Целый генерал, пусть и в отставке. Сказал как отрезал. Командир полка ему машину дал. На ней поехали.

– Но за каким чертом?

– Оля говорила, лесник там живет, друг тестя Корбина еще по службе в Афганистане в восьмидесятые.

– Ну и ехал бы к другу один.

– Сережа, я-то что могла сделать?

– Извини, дорогая. Конечно, это не наши проблемы. Я Вове расскажу, пусть разбирается со своим тестем-генералом.

– А вас сразу из Казани отпустят?

– Вот это, Люда, не знаю. Насчет отпуска пока ничего не ясно, хотя нет никакого смысла держать нас с Вовой на заводе.

– Ты позвони, как в Казань прилетите.

– Обязательно.

– А Володе передай, что тесть увез Ольгу ненадолго. Дня через два-три они вернутся в гарнизон.

– Хорошо. Все, любимая. Из Казани позвоню. Целуй Андрюшку. Соскучился, люблю очень. До встречи.

– До встречи, любимый. Ты не представляешь, как я жду тебя!

– Скоро будем вместе. Пока! – Он отключил телефон.

Тут вновь объявился Корбин и спросил:

– Ты что, домой звонил?

– Да.

– Людмила ответила?

– Ответила. У нее утренний прием, собиралась на работу.

– Черт, почему же Ольга не отвечает?

– Потому что ее телефон у Людмилы.

Корбин уставился на Савостина.

– А если по-русски?

– Что по-русски?

– То, что ты сказал.

– Я сказал по-русски. Телефон твоей Ольги сейчас находится у моей Людмилы.

– А с какого рожна, не растолкуешь?

Савостин объяснил.

Выслушав друга, Корбин чертыхнулся и проговорил:

– Медноголовый тестюшка! Слушай, Серега, а чего отставные генералы такие дуроломы? Клинит в мозгах, когда их на пенсию выгоняют?

– Это ты у своего тестя сам спроси.

– Я спрошу. Очень даже. Ну, почтеннейший Виктор Павлович, вас ждет неприятный разговор. Надо же что удумал, ребенка грудного в глушь такую тащить! Захотел ты водки с боевым товарищем вдоволь принять, так вперед, никто не против. Но зачем дочь, да еще внучку годовалую с собой тащить?

Савостин улыбнулся и заявил:

– Логику строевого генерала понять сложно, а отставного – совершенно невозможно.

– Вот тут ты, Серега, на сто процентов прав. Ладно, хорошо хоть то, что я теперь знаю, почему Ольга не отвечает. На построение шмотки берем?

– Можем и вернуться.

– Нечего шастать по городку.

– Чего тогда спрашиваешь?

– Двинулись.

На построении присутствовали командир полка Махдум Азмер и начальник штаба Наваз Хамад.

Полковник был краток. Он поприветствовал офицеров, пожелал счастливого полета, пожал всем руки и укатил на служебном авто.

Начальник штаба провел последний инструктаж, проверил вооружение. Пилоты и штурманы имели при себе пистолеты. Пакистанцы – семнадцатизарядные американские «Глок-17», российские штурманы – «ПМ». У всех большие десантные сумки с личными вещами.

Потом начальник штаба отдал приказ:

– По местам!

Основной и дублирующий экипажи поднялись на борт.

Последним шел капитан Камран Биджар.

Подполковник Хамад придержал его и спросил:

– У тебя все в порядке?

– Так точно, господин подполковник.

– Смотри! Если что, тебя из-под земли достанут. – Начальник штаба отошел в сторону.

Биджар поднял трап, закрыл дверь.

В кабину пилотов прошли майор Сардар Халик и капитан Савостин. Остальные заняли места на скамейках, вытянувшихся вдоль бортов.

Биджар выбрал момент и нагнулся, якобы желая перевязать шнурки на ботинках. В это время он и прицепил к скамейке то устройство, которое накануне обнаружил у себя. Брелок был у него в руках. Он легонько поигрывал им, что не вызвало ни у кого ни малейшего подозрения.

Офицеры вели себя раскованно. Полет над Афганистаном и Узбекистаном был согласован. Угрозы никакой, даже от талибов. Тем не было никакого резона сбивать пакистанский вертолет. Это могло повлечь серьезные последствия для руководства террористической организации, обосновавшейся в Пакистане.

Взревели двигатели, корпус вертолета завибрировал. «Ми-17» без разбега медленно поднялся, развернулся над аэродромом и, набирая высоту, пошел по курсу.