– Да, господин.

– Вертолет вылетел из Минвелага четырнадцать минут назад. В десять двадцать пять наш человек, находящийся на борту, активизирует специальное устройство имитации неисправностей машины. В десять тридцать «Ми-17» будет над плато и начнет садиться. У тебя все готово?

– Да, господин. Охотники в овраге. Я с основной группой. Со мной наш пилот Гатол Абран.

– Уверен, что с воздуха вас не видно?

– Уверен. Маскировка надежная.

– У тебя все охотники в овраге?

– Да.

– Кучей?

– Да.

– Разведи их. Пару пусти на северную часть плато, одного выставь перед оврагом или отправь в зеленку. Двое пусть остаются в овраге. Они же охотники. – Хабитулла усмехнулся. – Поэтому должны своим делом заниматься, а не торчать скопом в овраге.

– А не спугнут они летчиков?

– Тем все равно придется садиться. Но меры предосторожности они примут.

– Я все понял.

– Работай, Гурбар. От тебя сейчас зависит практически все!

– Я понимаю. Не сомневайтесь, господин, мы возьмем экипажи и вертолет.

– Да, Редай, борттехника сразу же отдели от остальных пакистанцев. Отдай его Бизани.

– Понял.

– Отбой, – сказал Хабитулла и переключился на командира отряда, упомянутого только что. – Первиз!

– Слушаю, господин.

– Ты где?

– На месте.

– Площадка для вертолета готова?

– Люди завершают расчистку участка от крупных камней. Самой дороги и даже перекрестка может не хватить для посадки «Ми-17».

– Как долго они еще будут расчищать площадку?

– От силы минут десять.

– Хорошо. Обстановка немного изменилась. Забери всех пленников у Гурбара и вези ко мне в Густ. Русских в подвал, пакистанцев под охрану, капитана Биджара в машину и к Кандагару. Лично, без сопровождения. По пути, у каньона, который слева – ты знаешь это место, – уберешь его.

– Я должен убить человека, работающего на нас? – с удивлением проговорил Бизани.

– Он работает не на нас, а на Мухтана, который и попросил меня избавиться от него. Не знаю, почему тот принял такое решение, но, видимо, были причины.

– Я понял. Остановиться у каньона, пристрелить капитана, сбросить тело в пропасть.

– Да, затем свяжись со мной и доложи, что капитан Биджар пытался бежать. Ты начал его преследование, но он скрылся в районе каньона, за которым горы и перевал. Скорей всего, ушел туда. Запроси у меня разрешение привлечь бойцов своего отряда для организации поиска беглеца. Я запрещу, ты подчинишься.

– Извините, господин, могу я узнать, к чему эти игры?

– Извиняю, но на глупые вопросы не отвечаю. Ты понял, что должен сделать?

– Да, но когда по времени?

– Это хороший и своевременный вопрос. – Хабитулла задумался, затем произнес: – Поступим так. Как только пакистанцев доставят ко мне в усадьбу, я вызову тебя и спрошу, почему ты забрал Биджара. Ты скажешь, что он сам попросил об этом. Я прикажу доставить его в усадьбу. Ты выезжаешь немедленно, далее по плану.

– Все понял.

– Ты должен докладывать убедительно. Наш разговор будут слышать пакистанские летчики. Еще тебе следует мимоходом бросить фразу о том, что русские направлены на дальний объект. Не удивляйся, если я грубо оборву тебя, не дам проговорить название селения, где расположен аэродром. Это часть плана.

– Понял.

– Продумай порядок переговоров. Еще раз требую, будь убедителен.

– Да, господин.

– Все, до связи, – сказал Хабитулла и тут же вызвал Добура.

– Да, господин, слушаю вас, – ответил тот.

– К приему вертолета готов?

– Да, конечно.

– Помни, Алим, тебе придется сразиться с русским спецназом, так что держи людей в постоянной готовности и смотри за обстановкой в четыре глаза, то есть через окуляры бинокля. Ты должен определить наличие русских до того, как они проведут разведку, в крайнем случае – не позже. В дальнейшем будем постоянно корректировать твои действия.

– Я все помню.

– Да хранит тебя Всевышний. До связи. – Хабитулла отключил спутниковую станцию, посмотрел на часы.

Десять двадцать пять. То самое время, когда должно все начаться. Он закурил сигарету с марихуаной, чтобы снять волнение.

Полет проходил в штатном режиме. «Ми-17» приближался ко второму пункту маршрута, селению Дашер.

В десять двадцать пять капитан Биджар щелкнул брелоком. Двигатели ревели так, что этого звука, естественно, никто не слышал.

Майор Халик откинулся в кресле. Вертолет шел на автопилоте, и командиру оставалось только смотреть за приборами. Впрочем, он мог этого и не делать.

Халик повернулся к штурману, сидевшему справа, и спросил на английском:

– Как дела, Сергей?

Савостин взглянул на командира, улыбнулся.

– Хорошо.

– Еще бы, жену увидишь, сына. Он ведь скоро пойдет в школу?

– Да, Сардар. Мальчик вырос как-то незаметно.

– Шайтан! – вдруг воскликнул Халик.

Вертолет внезапно тряхнуло. Он сошел с курса.

– Что такое? – спросил Савостин.

– Отключился автопилот. – Командир выровнял «Ми-17» и продолжил полет в режиме ручного управления. – Отказ приборов. Что за чертовщина? Такое впервые на моей памяти. Полет проходит нормально, землю вижу, горизонт держим, а приборы словно с ума сошли. Судя по ним, мы заваливаемся круто влево. Давление упало до предельной отметки, но двигатели работают без перебоев, никуда нас не кренит.

В кабину ворвался бортинженер, за ним облако едкого дыма.

– Командир, дым в грузовой кабине.

– Что горит?

– Непонятно!

– Как это непонятно?

– Очагов возгорания не обнаружено.

– Система пожаротушения?

– Отключена.

Халик выдал хорошую серию русской нецензурной брани, вызвал базу и доложил дежурному офицеру:

– У нас нештатная ситуация! Срочно свяжи меня с командиром.

– Минуту.

В динамике прозвучал голос полковника Азмера:

– Слушаю!

– Это семнадцатый. Отказ автопилота, приборов, задымление в грузовой кабине. Очаг возгорания не определен.

– Возможность посадить машину есть?

Халик взглянул на Савостина.

– Дашерское плато. Там сможем сесть, – сообщил тот.