Какой ты красивый в новом комбинезоне!

– Племянница подарила ему на день рождения, – зарделась от похвалы соседка.

Все в подъезде очень любили ее шустрого и общительного скотч-терьера Тяпу.

– А ты чего, Надя, такая расстроенная?

По части наблюдательности Мария Петровна дала бы сто очков вперед Надеждиному мужу.

– Да вот, девушка моя подевалась куда-то…

Вчера Надежда представила Катю соседке как дочь своей подруги, которой она временно предоставила кров.

– А мы ее видели, когда с Тяпой выходили, – немедленно отозвалась Мария Петровна, – буквально нос к носу столкнулись, она еще меня спрашивала, какая маршрутка отсюда до Удельной идет. И торопилась так, к одиннадцати, говорит, успею? Успеешь, говорю, если маршрутка придет, она редко ходит.

Что ей понадобилось в Удельной? Надежда задумалась всего на минуту, поскольку в голове немедленно всплыла их с Катей беседа в машине, когда ехали сюда. Катя подрабатывала в изостудии, которая находилась…

– Мария Петровна, а вы не знаете, где там возле Удельной Дом творчества юных находится?

– Знаю, – без колебаний ответила соседка, – я же возле Удельной работала. Значит, ты от проспекта забирай влево, там пройдешь через скверик…

Надежда захлопнула дверь и поблагодарила ее на бегу.

И вот теперь оказалось, что она успела как раз вовремя, чтобы вытащить Катю из очередной неприятности.

Растерянный Шурик остался ни с чем, а Надежда Николаевна потащила девушку к выходу.

Их путь пролегал мимо машины «Скорой помощи», в которую двое озабоченных мужчин в белых халатах грузили носилки с окровавленным человеком.

При виде этого человека Катя замерла на месте, как будто увидела привидение.

– Это он, – прошептала она, сжав руку Надежды, – это он, тот человек, которого я рисовала в метро… тот, который пытался убить меня в больнице!..

– Кто бы сомневался, – процедила Надежда, остановив долгий взгляд на лице раненого и пытаясь запомнить его. – Как ты думаешь, что он здесь делал?

– Не знаю… – растерянно отозвалась Катя. – Понятия не имею… откуда мне знать…

– Ну, уж не на кружок рукоделия пришел! – фыркнула Надежда. – И не на хоровое пение! Тебя он здесь разыскивал! И тебе снова удивительно повезло, что ему что-то помешало! Говорила же я тебе – сиди дома, не высовывайся!

– Но я не могла подвести людей… – лепетала Катя. – Я обещала провести это занятие… я думала, здесь он меня не найдет… понятия не имею, как он меня выследил…

– Зато я догадываюсь! Он проследил за твоим бессовестным приятелем! За этим… как его… Шуриком!

– Он мне не приятель… – поморщилась Катя. – Я его видеть больше не хочу…

– Ну, ваши с ним отношения меня в данный момент мало волнуют, – отмахнулась Надежда, – а вот твоя жизнь, которой ты, похоже, совсем не дорожишь…

Она не договорила эту фразу, потому что в это самое время на территорию Дома творчества въехала полицейская машина с включенной мигалкой.

– Что здесь произошло? – осведомился, выбравшись из машины, хмурый тип в черной кожаной куртке, как будто сошедший со страниц среднего детектива, и уставился на озабоченного санитара. – Кто пострадавший? Кто нас вызывал?

– Это я вас вызывала, – выскочила из толпы круглая, как воздушный шар, женщина. – Вот он на меня напал, и если бы не Ляля, он бы меня придушил…

– Не понял, – хмурый полицейский переводил взгляд со «Скорой» на круглую женщину, – насколько я вижу, это он – пострадавший! А с вами будет отдельный разговор! Почему крупная собака без намордника? Да еще возле детского учреждения? Вы что, не знаете, что существует закон насчет таких опасных собак?!

– Вот интересно! – вскипела тетка. – Я пострадавшая, и я же еще и отвечать должна! Это у вас маньяки возле детского учреждения тусуются! Набросился на меня вот с этим! Я на помощь зову – никто не пришел. Спасибо, собака защитила!

Надежда Николаевна увидела, что тетка потрясает странной конструкцией, похожей на детскую скакалку, только короче. Мужчина в кожанке взял из рук тетки непонятную вещь, повертел ее в руках и помрачнел.

– Ладно, разберемся. Этого – в больницу, а вы предъявите документы. Свидетели, попрошу не расходиться!

После этих слов родители спешно подхватили своих чад и разбежались.

Надежда Николаевна решила, что дальнейшее ее не касается. Она вывела Катю за живую изгородь, окружавшую Дом творчества, и поспешно потащила ее к остановке маршрутного такси, по дороге недовольно выговаривая ей:

– Я же тебе говорила – сиди дома! Сколько можно тебя вытаскивать из неприятностей?

– Я вас не просила… – огрызнулась Катя.

– Ага, и еще никакой благодарности… ну, это меня нисколько не удивляет…

– Ну, извините, это у меня в сердцах вырвалось…

– Да ладно тебе, я не обижаюсь, только обещай, что больше не сбежишь!

– Но зачем мне теперь скрываться? Ведь он ранен, собака его здорово отделала…

– Что-то мне подсказывает, что хоть он и ранен, но выкарабкается. Такие люди, знаешь, так просто не сдаются. А вот, кстати, что еще можно сделать… – Надежда Николаевна уставилась на телефон-автомат возле автобусной остановки.

С распространением мобильных телефонов такие автоматы стали в городе большой редкостью, поэтому Надежда решила, что это – знак, можно даже сказать – перст судьбы.

Подойдя к телефону, она сняла трубку и набрала номер полиции.

– Дежурный старший лейтенант Курицын! – раздался в трубке молодой, полный энтузиазма голос.

– Товарищ старший лейтенант, – затараторила Надежда Николаевна чужим писклявым голосом, – я вам хочу сообщить чрезвычайно важную информацию относительно двойного убийства в ресторане «Жюльен» на Московском проспекте!

– Слушаю, – проговорил Курицын, и голос его заметно поскучнел. Ему чуть ли не десять раз в день сообщали «сенсационную информацию» об этом нашумевшем деле.

– Так вот, только что тот же самый человек, который убил двоих в том ресторане, пытался совершить еще одно убийство возле Дома творчества юных на Удельной. Только на этот раз у него номер не прошел – ему помешала собака потенциальной жертвы, и сейчас этого киллера везут в больницу на машине «Скорой помощи» номер семьсот шестьдесят семь «АГА». Так что если вы выясните, в какую больницу его привезли, вы можете раскрыть дело…

– Фамилия! – строго проговорил старший лейтенант.

– А вот уж фамилию его я не знаю, – протараторила Надежда Николаевна. – Фамилию его вы сами выясните после задержания! У вас для этого имеются все возможности!

– Я про вашу фамилию спрашиваю! – с тяжелым вздохом процедил дежурный.

– А зачем вам моя фамилия?

– Положено! Порядок такой! Анонимная информация не рассматривается!

– А зря! – И Надежда Николаевна повесила трубку.

Старший лейтенант Курицын мрачно взглянул на телефон и повернулся к своему коллеге.

– Слышь, Вася, опять какая-то тетка по делу в ресторане «Жюльен» звонила…

– Ну и что? Они чуть не каждый час звонят!