А когда я возродился на земле во второй раз, я был ведуном Богомудром, это я победил великана Горыню, первый приходил в страну Беловодья за водой, и оставил своим детям заветы и магию. Я вспомнил, как когда я был Святозаром, то отец мой ДажьБог подарил мне меч Кладенец, а я перед смертью бросил его в воды холодного озера позади Синь-камня, чтобы вернуться за ним, когда буду жить вновь. А когда я, будучи Богомудром познал свою душу в Беловодье, то пришел к Синь-камню и достал меч из озера. И это именно я вложил перед своей смертью меч ДажьБога в Синь-камень, чтобы, когда я возродился и пошел, как положено наследнику престола в Сумрачный лес он смог вернуться на службу ко мне. Теперь мне все стало ясно. Понятно, почему я испытывал такое тепло к Дарене, ведь она моя дочь. Понятно, почему меня вернула к жизни Буря Яга, потому что мы когда-то любили друг друга. И понятно, почему не заживала у меня рана, потому что мой отец ДажьБог хотел… хотел, чтобы я пришел сюда к тебе и познал свою душу и вспомнил, что я должен исправить в этой жизни. И теперь ясно почему, ты корова Земун, называешь меня сыном. Потому что ты впервые породила меня, дав мне не только бренное тело, но и бессмертную душу, – точно на одном дыхании сказал эту речь наследник, и, смолкнув, посмотрел в очи корове.

– Да, дитятко мое. Да, мой ненаглядный первенец, ты все правильно понял. А теперь войди в молочное озеро и окунись в него с головой и тогда ты избавишься от своей раны, а твой брат избавиться от своей. Иди, дитятко, иди, – сказала весьма мягко корова Земун.

Святозар неспешно направился к озеру, и, раздевшись на его берегу, также неторопливо, словно обдумывая, что-то весьма тягостное для его души, вошел в священную молочную воду, каковая была густого белого цвета и теплая, точь-в-точь, как парное молоко. Зайдя почти на середину озера, где вода доходила наследнику до груди, он остановился, набрал воздуха и нырнул. И в тот же миг сквозь белесый туман воды открытыми очами увидел, что рубец на груди ярко засветилась, запылал, вмале по нему побежали тонкие, будто хвойные иголочки нити. Они легли вертикально, и втянулись в кожу, теперь пылал уже не рубец, а сама кожа, которая появилась на его месте. Некоторое время кожа светилась, засим брызнула во все стороны лучистым светом и разлетелась по воде. Святозар вынырнул, и, двинув свою поступь к берегу, осмотрел грудь, лишь легкая белая полоска напоминала о былой ране.

Выйдя из воды, наследник приблизился к Земун, а та несильно дунула на грудь и пропала даже эта легкая белая полоска.

– Так лучше, мое дитятко, – сказала она ласково.

– Спасибо, – поблагодарил ее Святозар. – Скажи мне, мать моя, – спросил он корову мигом позже, – а что с моим братом?

– Твой брат, мой первенец, излечился в тот же морг, что и ты. Ведь по сути та рана, которую он носил, была твоей, – пояснила корова и малеша повела головой в бок так, что луч солнца упав на ее золотые, крученые рога пробежался красными искорками по их полотну.

– Светлая, моя матушка, – прерывающимся голосом начал наследник. – Когда я был Богомудром и приплывал в Беловодье, то в бою с василиском потерял пятерых своих другов, но я смог их спасти. Я взял воду из молочной реки, и, обрызгав их ею, прочитал заговор и мои други вернулись к жизни. Разреши мне матушка поступить и сейчас также, и помочь моим, горячо любимым другам, вернуться к жизни.

– Ах, дитятко ты мое ненаглядное, конечно ты можешь взять воду, но когда ты подойдешь к воротам из Беловодья, твои други окончательно превратятся в камень, а души их уйдут в Ирий-сад, – грустно покачивая своей большой головой, откликнулась Земун.

– Почему, матушка? – вопросил наследник, и отер с лица капли воды, стекающие с волос.

– Потому, что прошло уже много времени… Много дитятко… Лишь три месяца души людские еще находятся в валуне, а после уходят. А ты, дитятко, так долго шел по Беловодью, что, скорее всего не успеешь помочь своим другам, – пояснила корова и наполненным грустью взором посмотрела прямо в голубые глаза Святозара.

– Матушка, я не понимаю тебя, – лихорадочно сотрясаясь всем телом, словно заболевая, проронил наследник. – Какие три месяца? – он поднял голову наверх, воззрился на высокий небосвод где сияло круглое, ядреное солнце. – Мы то шли меньше трех часов. Посмотри, солнце едва сдвинулось, – дополнил свою речь Святозар.

– Здесь, мое дитятко, в стране Беловодья время идет по-другому. И если тут прошел лишь час, то там за воротами Беловодья, на вершине Сарачинской горы, пробежал почти месяц. И ты, прав, говоря, что вы шли меньше трех часов, но это здесь, а там за воротами, день и ночь уже много раз сменяли друг друга, – тихо ответила корова Земун.

– И, что же делать? – спросил Святозар и из глаз его потекли слезы.

Корова посмотрела на наследника своими зелено-карими очами и молвила:

– Не плачь, дитятко мое родное. Ну, же не плачь, утри свои глаза и подумай, как ты можешь помочь своим другам, ведь ответ находиться в тебе.

Святозар отер глаза рукой и задумался над словами матери, да внезапно широко улыбнувшись, сказал:

– Я знаю, что можно сделать. Но тогда мне придется покинуть дружину. А я боюсь, что они не смогут совладать с собой и останутся тут навсегда.

– Возьми дитятко воды из молочной реки обрызгай ею каждого своего дружинника и прочитай над ними заговор, который скрепит их связь с матерью землей восурской, и тогда можешь быть спокоен. Они не услышат песен волшебных птиц и не увидят красоты этой страны, потому что их будет звать Восурия, – произнесла Земун.

Наследник радостно встряхнул головой и побежал одеваться. Далее он взял у Звенислава пустую кожаную кубышку набрал в нее воду из молочного озера. Поставив своих другов в ряд, он обрызгал каждого водой да прочитал заговор: «О, великая Богиня Мать-Сыра-Земля, ты, что полна пшеницей и рожью ядреной, лесами высокими и могучими, ягодами спелыми и пахучими, птицами и зверями, да реками полноводными! Укрепи неразрывную связь между собой и своими детьми! Защити их в пути по волшебной стране Беловодья! И не на миг не прекращай звать их, будто мать, к себе! Да, укрепит мое слово, слово Святозара, сам великий ДажьБог!»

Наследник вновь наполнил кубышку, и плотно ее, закрыв, обратился к другам, со словами:

– Слушайте меня внимательно,