– Иди, Молчун, разведи костер, – обратился наследник к другу, но Молчун, вроде как не слышал Святозара, лишь тревожно смахивал оставшийся песок с волос Стояна. – Ты, слышишь меня, Молчун? – спросил его наследник, и похлопал по плечу.

Друг поднял голову, взглянул на Святозара и надрывным голосом молвил:

– Погляди, погляди, как он тяжело дышит.

– Молчун, друг мой, я помогу ему, не переживай. А ты пойди, пока разведи костер, их надо будет согреть и напоить чем-нибудь теплым, – очень мягко сказал наследник.

Молчун кивнул, и тут же вскочив на ноги, побежал вниз по склону срубать мелкие ветви кустарника и собирать мох. А Святозар тем временем положил руки Стояну на грудь и зашептал заговор, а когда он произнес последнее слово, дыхание друга выровнялось, и сердце внутри застучало тише, спокойнее. Мгновение спустя веки Стояна дрогнули, он тяжело открыл глаза, зыркнул на наследника, слегка осоловевшими очами, и, отворив рот, даже попытался, что-то сказать.

– Нет, нет, друг мой дорогой, ничего не говори. Молчи, прошу тебя, – обрадовано проронил Святозар, и закрыл другу рот ладонью.

Когда Молчун развел костер, они вместе перенесли к нему Часлава, а потом и Стояна. Муторно дыша обливающийся потОм Святозар утер лицо, и, мутными от натуги глазами глянув на Молчуна, молвил:

– Ну, и тяжелые же вы Дубыничи. Что Стоян, что ты, Молчун. Вот поверь мне друг мой, всю ты мне спину в пути отбил. Я даже думал, не довезу тебя, так она у меня и разломится надвое под твоим богатырским весом. До сих пор гудит и ломит, прямо хоть иди и опять ныряй в молочное озеро.

Молчун услыхав наследника, впервый раз за последнее время улыбнулся. А Святозар обрызгал оставшейся водой из кубышки Стояна и Часлава и нанова прошептал над ними заговор.

– Посмотри, Святозар, – подозвал его Молчун и указал на ноги Часлава.

Наследник приблизился и увидел, что подошвы сапог Часлава оторваны, и торчат оттуда лишь голые ступни друга потертые о камень и кровоточащие.

– Я прочитаю заговор, а ты сними сапоги, и я их позже исправлю. Знаешь Молчун, это верно подошвы его сапог уже окаменели, я видел, что основание валуна почернело. Ох! Друг мой, еще бы немного и мы не успели бы его с тобой спасти, – дрогнувшим голосом пояснил Святозар.

Немного погодя Стоян, а позже и Часлав пришли в себя, открыли глаза. Стоян приподнял голову и заплетающимся языком пролепетал:

– Святозар, ты жив, я так испугался за тебя… Мы победили василиска?.. – и уронил голову.

Наследник присел рядом со Стояном, оправил волосы на голове друга, и тихо сказал ему:

– Дорогой мой друг, беспокойная твоя душа. Лежи спокойно и не тревожься. Тебе надо сохранять силы и отдыхать. Пройдет еще какое-то время прежде, чем ты поправишься, и, да… мы василиска победили, и цели своей достигли.

– Святозар, – обратился к другу Молчун, отозвав его в сторону. – Что мы будем делать?

– Как, что Молчун? Будем ждать возвращения другов из Беловодья и выздоровления Стояна и Часлава, – ответил наследник да порывчато пожал плечами.

– Но, как долго это будет? Ты, сказал, что время там и тут идет по-разному. И даже если они будут идти быстро, даже если будут бежать, не более получаса, то у нас… – Молчун не договорил и смолк, уставившись на наследника.

– У нас пройдет дней пятнадцать, – досказал за друга Святозар.

– Может нам лучше вернуться в Беловодье и на границе, в долине, что лежит перед воротами дождаться их? – вопросил он.

– Нет, Молчун, мы не можем больше войти в Беловодье, – заметил Святозар и отрицательно качнул головой.

– Почему? – не унимался Молчун.

И так как Святозар не отвечал, тот торопливо направился к воротам. Но приблизившись к границе, Беловодья и Сарачинской горы неожиданно наткнулся на невидимое препятствие, да, стремительно повертавшись к наследнику, недоуменно воззрился на него.

– Потому что Молчун в Беловодье можно попасть, только если ты пройдешь все испытания. Победишь василиска, ответишь на вопрос грифона. Лишь тогда открываются ворота, и убирается невидимое препятствие. Ты же уже переступил черту, отделяющую волшебную страну от нашего мира, и если захочешь вернуться в Беловодье, должен будешь пройти этот путь сызнова, – объяснил Святозар, да махнул рукой, позвав за собой Молчуна. Когда же ребята подошли к расщелине, в оной укрывалось яйцо василиска, наследник добавил, – однако это случится не скоро. Прежде должны закрыться ворота, и появится на свет василиск. А это произойдет тогда, когда наши други покинут Беловодье.

– А, если бы мы не вернулись, – тревожно спросил Молчун и потер рукой свой большой, белый лоб.

– Если бы мы не вернулись, и, окончательно забыли свой путь и себя, то ворота бы закрылись. Не знаю, обратил ли ты внимание, – и наследник указал рукой на ворота. – Что правая створка ворот, распахнута не так как левая. Наверно, когда мы забыли себя, она стала закрываться, а когда мы вернули себе свою цель, остановилась, – отметил Святозар и сам бедственно вздохнул.

– Значит, если наши други, потеряют себя и забудут свой путь, мы это увидим? – слегка вздрогнув телом, поинтересовался Молчун.

– Да по закрывающимся воротам, мы это непременно увидим. Но я знаю точно, что этого не случится, и они вернуться из страны Беловодья, – спокойным, ровным голосом молвил наследник и легкая рябь, будто тень прокатилась по его лицу.

– Знаешь, – немного погодя продолжил Молчун. – Я только переживаю, как мы сможем здесь выжить. На этой продуваемой со всех сторон вершине, без еды и воды?

– Не тревожься Молчун. За последнее время, мои знания так пополнились, что я смогу нам в этом помочь, – дюже тихо добавил Святозар и вонзился взором в расстилающуюся, за воротами Беловодья, чудную долину сверкающую зеленью травы, точно стараясь углядеть сквозь ту неблизкость своих другов.

Молчун малеша помолчал, а после поднял голову, посмотрел на наследника, и также тихо, с оттенком беспокойства, проговорил:

– Ты какой-то стал другой Святозар. У тебя даже пропал блеск в глазах, словно ты узнал, что-то такое… Что–то такое, что вроде как придавило тебя к земле.

Святозар надрывно вздохнул, губы его судорожно дрогнули, и, кажется, он и сам весь содрогнулся, тягостно покачнулся из стороны в сторону.

– Ты, прав, Молчун, – ответил он. – Я узнал такое… Такое, что любого может придавить к земле. Но я, друг мой, не могу позволить жалеть себя, потому как то, что теперь гнет меня так к земле, нужно обязательно исправить… А теперь, более не будем с тобой об этом говорить, да пойдем заниматься делом.

Наследник выбрав более