Когда я поднял глаза — лицо учителя совсем расплывалось. И собралось в другое лицо. Сморщенное, меленькое, обросшее клочковатой седой бородкой.

— Ищете что-то, молодой человек?

Лицо Пореста Линешент, Главы Рода.

— Я… а… — как я не услышал, что он вошёл? Он скрюченный, старый, с тростью… может, он вышел из-за какого-нибудь стеллажа? — Я попросил разрешения у госпожи Изеллы Линешент. Понимаете, с детства люблю книги, а тут… это просто…

Обвёл руками библиотеку с правдивым восхищением.

Порест Линешент, шаркая ногами, подошёл к ближайшему стеллажу. Кончиками пальцев погладил корешки книг.

— Собиралась столетиями. Пять залов, редчайшая… в поместье Драккантов такое было?

Когда я покачал головой, из резких морщин его лица по капле просочилась гордость. Собралась в подобие улыбки.

— Да… славный род Драккантов, хоть и на три колена меньше, чем у нас. Но бестолковые: не умели хранить традиции как должно. Я знавал отца этой… вашей невесты, видел его, да… он был ветрогон, как многие Огненные. Пламя на ладони, пепел в голове, так говорят, э? Плевал на традиции, как и его отец… того я знал мало, он всё пропадал в своем имении в Крайтосе, книги вот читал… и к чему это их привело? Эта девочка, Мелони — ведь единственный наследник Рода?

Я молча кивнул, силясь разобрать — что мне в нём кажется таким неестественным. Голос? Поведение?

— А вы, значит, воспитанник Драккантов и её жених. Но в Род они вас так и не включили?

— Нет, мы не женаты, и… — Мелькнула на краю памяти какая-то формула… обрядовое принятие в род? Он об этом?

Глава Рода, скрипнув костями, сел в мягкое кресло — в профиль ко мне.

— Это славная цель, молодой человек. Что вы стараетесь возродить угасающий род. Не дать наследнице свернуть на кривую дорожку. Что вы там для чтения-то взяли?

Я приподнял книгу по истории рода Драккантов.

— Понимаете, я впервые в этом славном замке, а раньше не имел чести быть знакомым с наследием Линешент. И я просто не мог не ознакомиться целиком…

— Хороший выбор и учтивая речь, — глазки у Пореста Линешента оказались мелкими, стальными буравчиками. — С вами приятно побеседовать, ничего, что вы только во втором круге — вы, с вашими задатками… хорошо возглавили бы Род Драккантов. Скажите, что для вас — аристократия в первую очередь?

— Благородство. Ответственность. Знать первого круга — потомки самих Девятерых, если верить легендам… потомки древних королей, которым доверено беречь Кайетту. А это значит — они и обязаны представлять из себя тех, кто даёт пример остальным, кто безукоризненно почитает закон, несёт просвещение и одновременно блюдёт традиции…

Я не успел договорить печальную истину о том, что ныне аристократия — неважно, какой степени древности и знатности — являет собой картину далёкую от совершенства. Линешент торжествующе поднял трость, словно вцепившись в последнее слово.

— Традиции! Это верно, молодой человек, очень верно! Вы осознаете, что сила Рода — в традициях, в связи с прошлым — и потому пришли сюда? Не так ли?

Мой кивок скорее объяснялся тем, что я пытался вспомнить — что же не так в датах, которые видел. Что-то с предками Линешентов за последние две сотни лет… или больше?

— Но истинное сердце Рода — не здесь. Я знаю, что вы думаете — Ритуальный зал, это сердце замка, это всегда. Но идемте, я вам покажу.

Он вскочил на ноги, поманил меня за собой и двинулся вперед, почти бесшумно ступая по алому, полинялому ковру с богатым узором из стрел. Так же бесшумно открыл проход за одним из стеллажей — короткий, в соседний зал.

Реликварий.

Он был огромен — не меньше помпезной приёмной залы, и такой же полутемный. Древние гобелены — от высокого потолка до пола. Выеденные молью, выцветшие, местами прорвавшиеся от старости. В цветах Линешентов — коричневый, зелёный и белый с серебристым.

— Род не там, — махнул рукой назад Линешент. — Здесь. Смотрите — это обломки от лука первого из Линешентов, потомка Лина Стрелка. А это меч времён Пришествия Вод! Напитанный драконьем пламенем, по легенде — Соалар Линешент не побоялся с ним выйти против дракона. А эта — Чаша Скорби, которую Ианна Линешент приказала осушить предавшим её сыновьям двенадцать веков назад — взгляните на рубины, они впитали кровь этих сыновей, которую влили в чашу, прежде чем отдать тела земле — чтобы Ианна никогда не разлучалась с родной кровью…

Реликвии стояли и лежали на столиках из белого и чёрного мрамора. Слабо посверкивающие или давно потускневшие. Возле каждой — бронзовая табличка с названием и короткой историей.

— Каково, юноша, а? Поражены? Вот, идите сюда, — одна из моих любимых. Этот лук-атархэ был при Молине Линешенте, когда он со своей гвардией выступил на защиту короля от клятой Коалиции. Болотные короли — так тогда нас называли, во время Эпохи Вольностей… Видите, какая тонкая резьба — будто лук оплетают болотные растения, Мастер знал своё дело, тогда при дворе у наших предков были свои Мастера, как у королей, да… Вы думаете — слава Рода в книгах? Нет. Она — здесь. Это — овеществлённая история, запечатанная память, это и только это! Реликвии рода, которые бессмертны, как сам род, — вот это истинное величие и истинная древность, посмотрите, да ведь рядом с эти медальоном всё, что вы слышали об артефактах — это просто чушь, он принадлежал четвёртой Кормчей, которая вышла из нашего рода. А вот…

Стучала палка. Пронзительно и гулко — в полутемном зале, похожем на храмовый — только лишенном стекол. Порест Линешент ковылял от одной тумбы к другому, тукал сухим, желтым пальцем в каждый предмет — и описывал его, с наслаждением и страстью, и всё повторял: «Смотрите, смотрите, юноша, перед вами история!»

Я видел вещи. Проржавевшие, пыльные, сломанные. Неживые.

Лишённые речи — потому что даже таблички рядом с ними начали зарастать зеленью.

А единственный голос, который у них был — голос древнего старика, которому на самом деле шестьдесят четыре года.

Шестьдесят четыре года, да… вот что не так с предками Линешентов. Возраст.

— Это завораживает, так? Завораживает, и притягивает, и позволяет понять суть рода. Хотите совет, юноша? Возьмите эту свою невесту в её родовое поместье, покажите ей реликвии рода, напомните о её истинном предназначении — потому что ничего не может быть ценнее того, что завещали нам предки! Согласны вы с этим?

— Я… да-да, конечно…

— Вы поражены, юноша? Овеществлённая история…

— Поражён. Совершенно поражён…

Совершенно поражён, как мне в