– Эй! Подождите! – крикнул Иван и бросился за ней. – Послушайте! Да я не хотел вас обидеть! И в мыслях не было, честное слово!

Она обернулась.

– Да что вы вообще знаете! – всхлипнула девушка, и слезы брызнули из ее глаз. – У меня сумку порезали, видите! – Она потрясла большой коричневой сумкой-баулом. – В метро разрезали, гады! Все увели – кошелек, билет, паспорт! Все! Я не москвичка, из Ленинграда. Мне уезжать! А как, не подскажете?

Он обескураженно молчал.

– Вот и вы не понимаете! – обиженно сказала она. – И я тоже. Подруга должна была выручить, деньги подвезти. А не приехала… – И девушка горько расплакалась.

– Да мы вообще о чем? – пришел в себя Иван. – Подумаешь, деньги сперли! Это Москва, много тут разного люда, увы! Но все поправимо. Сейчас заявим в милицию. Паспорт, кстати, могут подкинуть – на черта им паспорт? Почти всегда выкидывают, честно! А деньги? Смешно! Сейчас поедем ко мне, у меня вы и переночуете. А завтра купим билет – и домой! Здравствуй, город на Неве! – Он тараторил все это быстро, боясь, что девушка в белом пошлет его куда подальше, покрутит пальцем у виска и гордо пойдет прочь.

Но она молчала, внимательно разглядывая его, словно прикидывая, можно ли иметь с этим придурком дело.

Нет, с виду вроде приличный парень. А там – кто знает? Сам ведь сказал – в столице полно всякого сброду. Наконец приняв решение – выхода-то не было, – девушка в белом заключила:

– Ночевать я у вас не останусь – на вокзале переночую. А деньги на билет возьму. В долг, разумеется! А как приеду домой – тут же вышлю! – И протянула ему изящную узкую руку: – Алена.

Иван почему-то страшно обрадовался, что она согласилась:

– Иван. Иван Громов.

Вошли в метро и поехали к нему, в Беляево. Оказалось, что она из Ленинграда, студентка консерватории имени Римского-Корсакова, пианистка. Живет с мамой и братом – отца нет в их жизни давно. Живет в центре, на Красной, бывшей Галерной, знаете? Мама с братом в большой комнате, она в закутке.

– Как в закутке? – рассмеялся Иван. – В каком смысле?

– В самом прямом, – ответила Алена. – Раньше в нем хранили кухонную утварь и всякую дрянь. Кладовка, одним словом. Ну, или подсобка. Ну а потом комнатка образовалась. Без окна, разумеется. Вот там я и живу.

«Чудеса, – подумал он, – она в кладовке, а я, как барин, в собственной квартире».

Зашли в отделение, написали заявление. Но по кислому виду дежурного поняли, что это артель «Напрасный труд», ничего, конечно, не найдут. Счастье, если подкинут паспорт.

По дороге домой Иван соображал, чем накормить случайную гостью. В морозилке болталась пачка пельменей, кажется, завалялись кусок российского сыра, бутылка молока и пара яиц. Нет, не пойдет! Ладно, зайдем в магазин. Там им повезло – полкило окорока, банка шпрот и вафельный торт. Уже пир! А бутылка вина у него имелась в загашнике – неплохого, кстати, сладковатого венгерского «Токая», девушки его любят.

– А кто у тебя дома? – с опаской спросила Алена при выходе из магазина.

– Никого. Я живу один. Мать с отцом развелись, у них свои семьи, мать под Ижевском, а отец еще дальше, в Сибири. Но ты не бойся, – испугался он, – я устрою тебя и уйду. Так что ни о какой ночевке на вокзале и речи быть не может.

– Уйдешь? А куда? – недоверчиво поинтересовалась она.

– Да к соседке! – быстро ответил Иван. – Делов-то с копейку!

– Молодая? – хитро улыбнулась Алена.

– Кто? – не сразу понял он. – А, в смысле соседка? Ага, молодая! Лет под шестьдесят, не меньше. Бабой Валей зовут.

И они засмеялись.

«Кажется, лед растоплен, – подумал он. – Только куда мне пойти? Нет, соседка баба Валя была персонажем реальным, жила в квартире напротив. Только вот попроситься к ней ночевать? Цирк с конями, ей-богу», – Иван улыбнулся, представив лицо бабы Вали, когда он попросится на ночь.

Но к соседке идти не пришлось.

Наспех поужинали, вспомнили, что забыли про хлеб, посмеялись: окорок и шпроты без хлеба – нонсенс. Но ничего, проглотили. Выпили и вина, закусывали тортом. Он что-то рассказывал, пытаясь быть остроумным, болтал без умолку, а Алена молчала, слушала внимательно. Тщательно разглядывая, словно прикидывая что-то, известное только ей. Недоверчиво улыбалась, фыркала в ответ на его глупые шутки, о себе почти ничего не говорила – отделывалась короткими, ничего не значащими фразами, гасила зевки, пока до него наконец – вот ведь болван! – не дошло, что она очень устала. Такой жуткий день, такой стресс. Засуетился, приготовил ей постель, по счастью нашелся комплект чистого, хоть и неглаженого белья. Собрался было уходить, но она остановила его:

– Куда ты? Надо же, какое благородство! И все ты наврал про свою бабу Валю! А врать ты, Иван, не умеешь. Надувной матрас у тебя есть? – деловито спросила она.

Он растерянно кивнул.

– Ну и отлично! – бодро ответила она. – Ляжешь на кухне! На матрас – одеяло! Найдется?

Он снова кивнул.

– Ну и стелись! – приказала она.

Ворочаясь на неудобном и жестком ложе, Иван думал о том, как ему нравится эта Алена, эта девушка с косой, невозможно густой косой. Подумал: «А если распустит?» Вспомнился штамп из невесть когда прочитанной книги: «И ее волосы водопадом хлынут на узкую и красивую спину». Смешно. Так он и уснул. Проснулся от стука в дверь.

– Эй! – тихо позвала Алена. – Можно к тебе? Очень хочется пить!

Он вскочил – господи, трусы! Натянул на себя простыню и пробормотал:

– Да, да, заходи!

Она зашла, и он увидел этот самый водопад волос, все именно так, как он представлял: золотистые волосы покрывали ее узкие плечи и спину.

– Тебе чай или воду? – смущенно буркнул Иван.

– Воду, – ответила Алена и присела на табуретку.

Он открыл кран, подождал, пока вода сольется, – так его учила бабка: первую слить, а дальше будет прохладней и чище, – набрал полную кружку и обернулся к ней:

– Пойдет?

Алена кивнула.

– Прости, что разбудила. А мне не спится. Наверное, новое место.

Он промолчал, не понимая, что отвечать.

– И холодно как-то, – добавила она. – У тебя нет еще одеяла?

– Возьми мое, – сообразил он.

– А ты?

– А я… – он задумался. – Да разберусь, курткой прикроюсь.

– Несправедливо, – сказала она, – ты хозяин, а я тебя с законного места выгнала да еще забрала одеяло! Нет, так не пойдет!

– А как… пойдет?

Она встала, подхватила его одеяло и пошла в комнату.

Сонный и окончательно обалдевший, Иван растерянно стоял посреди кухни и раздумывал, что ему делать.