Да, занятный был старик. Грустно улыбаясь, я вставила в разъем флешку, скопировала послание, а потом удалила папку из памяти ноутбука. Я понимала, что поступаю несправедливо по отношению к Сергею, лишаю его доли воспоминаний о деде, может, части материала для книги. Но моя обязанность – блюсти интересы клиента, то есть Вероники, соблюдать конфиденциальность. Мне же чем меньше народу будет знать лишнее, тем легче работать. Вот когда мы разберемся со всей этой историей, пусть Вероника сама решает, отправить парнишке послание или нет.

Чтобы не вызывать подозрений, я еще немного посидела за компьютером старика, имитируя бурную деятельность. То есть делала вид, что пытаюсь подобрать пароли к папкам. Незаметно задача всерьез увлекла. Я помнила даты на заметках Сергеевича, с какими раритетами он работал, клички, которые дал клиентам. Используя эту информацию и понимая принцип мышления нумизмата, можно подобрать несколько вариантов паролей.

Неожиданно я обратила внимание, что прошло много времени. Вероника с Сергеем закончили уборку, заварили чай, успели его выпить. Теперь тихонько переговаривались, сидя на уютной софе начала девятнадцатого века.

– Твой дедушка и с мебелью работал? – вклинилась я в разговор.

– Случалось. Он был универсал, хотя основной специализацией оставалась нумизматика. Я как раз рассказывал Веронике, что дед подобрал эту софу на свалке в девяностых годах и сам отреставрировал.

– Слышала отрывками вашу беседу. Мне тоже кое-что удалось. Смотри. – Сергей с Вероникой подошли ближе. Я нажала на папку и ввела пароль, – эта открывается паролем: «Кошелек», а эта «Фиалка». Если соотнести печатные наброски с датами на папках и немного подумать, ты сможешь открыть всю или почти всю информацию.

– Записи забрал капитан, они в полиции.

– Василий? Он вернет их, разве что кто-то из клиентов будет по делу проходить. Но и тогда вернет, только позже.

– А про монету нашла что-нибудь? – Обращенные на меня глаза Вероники блестели в предвкушении хороших новостей.

– Нет, к сожалению. И мы прервемся на сегодня. Время позднее, а нам еще до гостиницы добраться нужно.

– Но мы еще попробуем?

– Если Сергей не возражает.

– Буду очень рад, тем более что одновременно вы помогаете мне разобраться с бумагами деда.

– Тогда давай обменяемся номерами телефонов и адресами электронной почты.

Серей вызвался проводить нас до остановки, к которой я попросила подъехать такси, вызванное по телефону. Мы договорились созвониться и попрощались.

* * *

До гостиницы добрались без приключений.

– У меня для тебя новости, – сообщила я Веронике, как только мы поднялись в свою комнату.

– Они касаются нашего дела? – Для безопасности девушка перешла на французский язык.

– Да, – последовала я ее примеру, – завтра рано утром переезжаем. Что-то плотно нас пасут. Не нравится мне это.

– Куда?

– Подобрала квартиру по объявлению в газете. Проверила, печатается регулярно и давно, сдается на любой срок. Если они нас по гостиничной сети вычисляют, потеряют на время.

– Только на время?

– Они уже изучили наши передвижения. Если отбросить экскурсионные маршруты, где мы регулярно бываем?

– Отделение полиции.

– Правильно, а еще квартира Холодовых. Несмотря на наши вчерашние усилия, они и там были. Видела сегодня вечером одного. Будем пока избегать этих мест.

– Как же Сергей? Мы договорились встретиться, созвониться, – начала переживать Вероника, – а письмо Вадима Сергеевича когда будем искать?

– Ты только не расстраивайся. Письмо я нашла почти сразу, оно на моей флешке.

– Женя! Это нехорошо, но как же Сергей?! – И после небольшой паузы: – Ты ведь не подозреваешь его в убийстве деда?!

– Нет, у парня алиби.

– Тогда к истории с монетой он не может иметь никакого отношения! – горячо воскликнула Вероника.

– Если ты хорошенько подумаешь, то поймешь – держась на расстоянии, мы парня защищаем. После прочтения письма нумизмата я не сомневаюсь, что следящих за тобой все это время людей интересует монета. И теперь я думаю, что они могут быть опасны. Кстати, Сергеевич тоже знал об опасности, даже собирался нас предупредить. Ну, ты поймешь, когда прочтешь письмо.

– А как же Сергей? Они нас не найдут, станут проверять все места, где мы бывали. Он окажется в опасности!

– Я оставила ему послание в ноутбуке деда. Просила быть очень осторожным. Предупредила, что в ближайшее время мы не объявимся, просила его не звонить. Обещала объяснить все позже, когда представится возможность. Если кто-то будет интересоваться ходом расследования смерти деда или нашим визитом, отвечать одно: «Ничего не знаю». В крайнем случае, можно набрать Муромцева.

– Думаешь, ему не грозит опасность?

– Парень ничего не знает. Понаблюдают и отстанут. Если ты будешь нервничать, наберем его через пару дней, узнаем, как дела.

– Правда?

– Конечно, только без меня не звони, договорились?

– Хорошо.

– Пойдем письмо Сергеевича читать. Оно, кстати, мне адресовано, вернее его часть. Но ты читай все. – Я открыла послание.

«Дорогая Евгения, берегите свою подругу, или, правильнее сказать, клиента, Веронику. Я, как любопытный старик, расспросил Валентина Петровича о подробностях вашего визита. И о вас, Евгения, лично. Мой коллега характеризует вас как специалиста «хорошей школы», человека умного, решительного, если надо, жесткого. Боюсь, если я прав, все эти качества могут вам понадобиться. Это послание я собираюсь распечатать и передать вам лично в завершение нашей встречи. Чтобы не пугать вашу подругу, которую Валентин Петрович описал так: «очень нежная барышня». С уважением, Холодов».

– Дальше у него заметки идут, – прокомментировала я, видя, что Вероника дочитала.

Заметки по монете «Золотой ангел». (Общеизвестная информация имеется.)

«Во времена моей молодости в Питере встречались разрозненные монеты, в том числе «Ангелы» различного года чеканки. Ходили слухи, что это остатки коллекции знаменитого до революции нумизмата. У него была богатейшая, известная на всю Европу коллекция монет, в том числе из драгоценных металлов. Судьба того коллекционера оказалась трагичной: во время революции он сгинул в подвалах НКВД. Все имущество, по слухам, было национализировано. Но монеты, видимо, были частично разворованы, потому что впоследствии всплывали то тут, то там на рынке. Подозреваю, что монета, принадлежащая Веронике, может происходить из той же коллекции.

Еще я заметил на монете три странных знака: два на аверсе и один на реверсе. Они не имеют отношения ко времени чеканки монеты и Франции. Исполнены грубо, неряшливо, торопливо. Похоже на глупую шалость. Только знаки эти не имеют отношения к розыгрышам и шуткам. Тот, кто нанес их, преследовал цель, только ему известную.