было, из окон видно было только небо, а если подойти ближе — ещё и океан. Рядом с дверью вдоль всей прямой стены тянулся стеллаж с книгами, поднимаясь до потолка, у стеллажа приткнулась крашеная матовой зелёной краской стремянка, перед стеллажом разлапился большой низкий светло-зелёный диван с высокой спинкой. Примерно посередине — три зелёных мягких кресла стояли по сторонам накрытого белой скатертью столика. А на столике всё искрилось хрусталём и золотом, и блики отражались в голубом полированном камне пола. И всё остальное — простенки между окнами и потолок — было голубым, за исключением ослепительно-белых рам окон и четырёх золотых высоких канделябров на три светляка каждый, стоящих между окнами и в углах. В целом создавалось ощущение, что комнаты, собственно, и нет, а есть открытая площадка, по краю которой зачем-то поставлены три окна и канделябры.

— Нравится? — искоса заглядывая Берту в лицо, спросил Йэльф с такой надеждой, будто от этого зависела его жизнь. Дождался от Берта кивка с утвердительным мычанием и надулся от гордости. — Сам, всё сам! И мозаику на полу в холле сделал, и нарисовал, и положил, и здесь всё сам! И придумал, и сделал! Так забавно смотреть, когда приходит кто-нибудь и этак осторожно ногой пробует, не слишком ли глубоко! Утонуть в полу боится! — довольно хихикнул он. — Нет, книжки не сам, это я покупаю, и диван не сам. А остальное — всё я! А камень этот ещё и цвет меняет! Чтобы эффект не пропадал! Вот стемнеет — увидишь! Даже звёздочки появятся! А лестница? Лестница понравилась тебе? А? А? Тоже сам! А в ливень — знаешь, какой водопад красивый получается? У-у!

— Дед, кончай придуриваться! — плюхнулся в кресло и подобрал в него ноги Дон. — Райн Берт сейчас решит, что ты больной на всю голову, и разговаривать с тобой будет соответственно. Как с больным на всю голову. Тебе оно надо?

— Да что ты? Ну вот, вечно ты мне всё портишь! — надулся Йэльф. — Уж и поиграть нельзя, всё о деле, о деле… Может, хоть пока едим, похихикаем? Вот, смотри: ха-ха-ха! — громко захохотал он неожиданным басом. «Ха! Ха!», отозвались стены, Берт съёжился, Дон поморщился и недовольно покосился на Йэльфа. — Нет? Ну, как скажешь, — вздохнул Йэльф, и Берт поразился перемене, вдруг произошедшей с вампиром. Нет, он не стал менее красив, черты лица не изменились, но и мудрость веков не отразилась в его глазах. Зато отразилась вековая скука и сразу безнадёжно состарила молодое лицо. И стало неважно, мужчина это или женщина: какая разница, если это так же скучно, как и всё остальное… — Ты кушай, детка, кушай. А я постараюсь объяснить, зачем тебя позвал. А ты кушай, потом ты кушать уже не сможешь. Что ты так подскочил, бедненький? Да не съем я тебя, не бойся. Просто ты мне рассказывать будешь то, что в твои записи не попало, и кушать станет некогда. А вот уже потом я соглашусь удовлетворить твоё любопытство. Поэтому кушай, детка, кушай. Это всё — для тебя, нам и вина хватит.

И у Берта даже мысли не возникло усомниться в праве этого, с виду годящегося ему в сыновья, существа — называть святого отца Бертольда «деткой». Он послушно придвинул к себе тарелку с каким-то салатом и принялся усердно жевать, не различая вкуса.

— Тебе, наверно, уже рассказали, почему ты попал в наш Мир? — Берт вовремя вспомнил, что у него набит рот, и ограничился тем, что отрицательно помотал головой — Нет? Да что ты? Ага. Тогда начнём с начала. Двенадцать лет назад один маг сошёл с ума. Его ловили, он убегал. В конечном счёте, его убили, но где он скрывался, тогда не нашли. Нашли только четыре месяца назад, и обнаружили агрегат непонятного назначения. Долго крутили так и сяк, наконец, решили подать мощность на вход и посмотреть, что получится. Почему он оказался подключён к главному хранилищу магэнергии, уже разобрались, а нам и не важно, к делу не относится. Ты кушай, кушай, детка! — Берт поспешно зажевал. — Так вот. По расчётам получается, что открылся не один, а три портала. В один пролетел ты со своим носферату, второй открылся у нас — где-то в океане, а где это получилось в твоём мире — не суть важно. Его можно и вовсе не учитывать, место интересно только в плане географических координат. От нас к вам могло из него попасть только некоторое количество воды, а если от вас к нам, то оно тихо утонуло. А вот третий открылся у нас на севере, и в него прошёл в твой мир ординар Каспер дэ Лези. Поднят во Жнеце пятьсот лет назад в награду за спасение жизни своего на-райе, как бишь его… не суть. И вот это очень плохо. Потому что у вас нет Госпиталя, — объяснил он Берту, вопросительно поднявшему взгляд. — Ему будет нечего кушать, понимаешь, дружок? Ему придётся нарушить сначала один наш закон, а потом и многие другие, а потом ему станет всё равно и начнётся деградация. Его надо срочно вернуть, как можно скорее! Вопрос следующий: можешь ли ты начертить достаточно подробную карту, или хотя бы план твоего мира? Чтобы мы, наложив на эту карту получившийся треугольник, смогли хоть примерно определить, где очутился наш подданный? — Берт активно закивал. — Тогда прошу за мной, райнэ, — поднялся с кресла Йэльф.

В соседней комнате не было ничего необычного или примечательного, кроме большого стола с расстеленными географическими картами. Следующие полтора часа Берт пытался восстановить в памяти всё, что помнил из географии. Самое обидное, что это оказалось зряшным делом. Упёрлись в масштаб. Берт просто не мог сказать ничего вразумительного насчёт расстояний, только то, что дорога на лошадях вот отсюда и досюда занимает столько-то дней. А в карете будет дольше. А пешком ещё дольше. А вот тут вообще никто не знает, что находится. Вернее, кто-то, может, и знает, но не Берт. Тупик. Вот карту звёздного неба он нарисовал — это он знал хорошо, но могло ли это помочь, не смог сказать даже Йэльф. Потом Старейшина попытался заставить Берта вспомнить и рассказать всё, что тот помнил о чёрной магии, и выспросил о ритуале, который провёл уничтоженный носферату. И вот тут стало окончательно ясно, насколько слаб переводящий амулет, выданный Берту в тюрьме. Половину приходилось рисовать и объясняться чуть ли не жестами. Наконец Йэльфу это надоело.

— Нет, это просто издевательство какое-то! Так, где-то у меня тут было…