– Я позабочусь о своей половине, – пообещала Алира, напомнив себе попросить брата.

– Как хочешь, – пожал плечами Дамер. – Когда займемся?

– Томас свободен только по выходным. Он каменщик.

– Тогда в ближайшие, когда ему удобно. Мы быстро справимся, нужно прикопать шланги, а дальше по очереди ухаживать за системой.

– Так и сделаем.

Алира успокоилась, когда проблема разрешилась, и ее больше злил тот факт, что приходится делить с кем-то территорию. Впрочем, новость, что местные власти могли потребовать от чужаков убраться, тоже утешала.

– Хорошо. Еще кое-что…

– Что еще? – насторожилась Алира. Ей казалось, что гость требует слишком много.

– Видишь ли… На одном из холмов за вашим домом установлена антенна. Если ее немного довернуть, сигнал будет лучше.

Судя по всему, он имел в виду телевизионный ретранслятор. Получалось, что новые соседи сменили городскую жизнь на сельскую, но тем не менее хотели оставаться на связи…

– Не понимаю, при чем тут я, – отвечала Алира. – Если это нам не помешает, делайте что хотите.

– Ну, раз уж мы здесь, Алира, я решил спросить…

– Просвети меня, – инстинктивно произнесла женщина. Она была не в настроении выслушивать комментарии о неумолимости времени.

– Хорошо. Кстати, у тебя красивое имя. Ты – первая Алира в моем окружении. Меня зовут Дамер.

– Твое тоже весьма оригинальное, – ответила женщина, немного смягчившись. Ей захотелось ответить на комплимент, который ей пришелся по душе, ровно как и то, что юноша помнил ее имя.

– Мама выбрала такое. Это был предок Эдварда Рочестера, героя из романа…

– «Джейн Эйр».

– Точно! – Дамер был приятно удивлен. – Это была ее любимая книга.

– Была?

– Она умерла несколько месяцев назад.

– Сочувствую, – пробормотала Алира с искренним сожалением.

– Спасибо, – бросил юноша и добавил: – Что ж, Алира, одна из причин, почему мы позвали тебя на церемонию открытия, – желание познакомиться поближе с тобой и твоей семьей. Мы знаем, что ты всю жизнь провела здесь вместе с матерью. Наверняка ты много сможешь рассказать нам об этом месте. И мы хотим отдать дань уважения вашей истории и традициям, перенять ваши умения. – Он снова улыбнулся. – Мы способные, учимся быстро. В нашей библиотеке есть книги по сельскому хозяйству, но нам не помешают практические навыки и советы специалистов. Подозреваю, что ты со своим опытом знаешь, как заботиться о земле и скоте, а твоя мать наверняка просто кладезь.

Алира удивилась, хотя слова собеседника ей польстили. Пусть юноша и намекнул на разницу в возрасте, он ясно дал понять, что не считает ее старой.

– Я скажу маме. А когда праздник?

– В следующую субботу. Нужно дождаться остальных. Кстати, ты говорила, что у тебя есть свободная комната?

«Все уже всё знают!» – мысленно проворчала Алира. Когда все вскрылось, не было смысла ни врать, ни искать причины для отказа.

– Да, – осторожно отвечала она. – Но я еще не уверена, буду ли ее сдавать. У нас уже и так полна коробочка.

– Это только на выходные. Папа приезжает в гости. Ему нужен комфорт, а в моем новом доме никаких удобств для старика нет, – объяснил он, хотя никто не требовал, и добавил: – Они с мамой прожили долгую жизнь… Но по иронии судьбы она ушла раньше, пусть и была младше. Так я могу на тебя рассчитывать?

Алира не хотела ни с кем завязывать отношений, но и отказать не могла, и потому согласилась. Два дня – это недолго.

Дамер и его спутница побрели вместе в сторону развилки, где расходились дороги к поместью и на Алкиларе. Они болтали о всякой чепухе: об окружающем пейзаже, пробуждающемся навстречу теплым дням вопреки леденящим ветрам, о том, как здорово было бы, если бы городская инфраструктура не затронула местную природу, о том, как хорошо спится вдали от шума машин и сирен срочных служб, о мире, в котором нет страха… Последнее удивило: Дамер совсем не выглядел трусом – напротив, он был отважен до безумия, раз решился на авантюру с восстановлением заброшенной деревни. Он совсем не нее не похож…

– Боязнь? – переспросила она. – Чего?

– Общества, которое мы сами построили. Оно такое зловещее. В новостях ежедневно показывают гонку вооружений, танки, военную форму, бронежилеты и автоматы. Даже во время футбола. Я постоянно чувствую тревогу из-за угрозы террористических атак. Несчастные иммигранты выглядят жутко, а решения их проблемы не существует. Кругом незащищенность, неопределенность, гнев и страх. Те, кого ты вчера видела в Алкиларе, пережили одно и то же: стресс из-за переработок и боязнь потери места. Некоторые, кстати, лишились работы, а следом пришел новый страх, что нечем будет платить по счетам, он породил пессимизм, а тот, в свою очередь, негодование… – Он помолчал немного и с улыбкой продолжал: – Что за бред я несу! Что ты теперь обо мне подумаешь! Вообще-то я весельчак, а моя любимая поговорка: «Все, что ни делается – все к лучшему». Наверное, страх тоже может к чему-то сподвигнуть. Благодаря ему я сейчас здесь. Раньше у меня была работа, но я был несчастен. Прежняя жизнь была ярмом. А здесь я обрел покой.

Дамер мыслил иначе, чем она сама, но его объяснения, пылкие и ясные, тронули Алиру. Женщине показалось, что в некотором роде слова юноши касаются и ее. Она боялась потерять дом, не достичь желаемого, заставила себя сдать комнаты и разрушила собственную жизнь. Единственное, с чем она не была согласна – это с безумным стремлением к авантюрам и позитивным взглядом на происходящее. А то, что Дамер оказался вполне разумным юношей, производило неоднозначное впечатление. И по дороге домой Алира размышляла, что, с одной стороны, ей было приятно болтать с новым знакомым, который на время заставил ее забыть о своей дурацкой непреклонности, не позволившей поддаться чарам Адриана. С тех пор прошло лишь несколько часов, а казалось, что между нею и мужчиной разверзлась пропасть. С другой стороны, она надеялась, что Дамер с друзьями уедет из Алкиларе навсегда. Она хотела избавиться от юноши, прежде чем успела бы к нему привязаться. Ей было стыдно за дурные мысли о тех, кто принес мир ее душе, но разум по-прежнему не доверял им. Нельзя было поддаваться слабости: она сама – страж своего мира. Веками устоявшийся порядок придавал ей сил, а его разрушение сулило нестабильность и, как следствие, страх.

Женщина остановилась у дверей поместья – вряд ли у поместья есть двери. Это место она знала лучше, чем себя саму. Всякий раз, когда она возвращалась к порогу, даже если отсутствовала лишь пару часов, сердце радовалось так, будто разлука длилась годы. В голове молоточком билась фраза, отражавшая чувство глубокой сопричастности: «Ты здесь ради тех, кто ушел, ради меня, ради будущих поколений. Ты – краса, нерушимость, кров, разум и суть».

Алира считала себя недостойной этого дома. Умрет она, а он – бессмертное создание – будет олицетворять время и продолжать стоять, хотя, возможно, будет выглядеть иначе, чем прежде. Ветер трепал ставни, шевелил антенны и черепицу на крыше, шуршал и скрипел. Это был голос особняка Элехии. Он вибрировал, будто в ознобе.