Шары покидали планету, ставшую неблагоприятной для них, и я в приступе экзальтации сознавал, что мы с Бекки приложили к этому руку. Сознавал я также, что мы не единственные, кто боролся с охватившим Милл-Вэлли бедствием. Были, конечно, и другие – как одиночки, так и целые группы, – не пожелавшие сдаться. Мы потеряли, увы, очень многих, но те, кому удалось не попасть в западню сразу, сражались до самого конца. Мне вспоминалась знаменитая речь военных времен: «Мы будем сражаться с ними в полях, и на улицах, и в холмах; мы никогда не сдадимся».[5] То, что верно для одного народа, верно и для всего человечества: ничто во Вселенной не сможет нас одолеть.

Неужели пришельцы из космоса тоже «поняли» это? Не думаю, что их мышление хоть в чем-то сходно с человеческим, но каким-то образом они все же «почувствовали», что эта маленькая планета никогда не уступит им. А мы с Бекки, отказавшиеся от последнего шанса на побег ради того, чтобы уничтожить часть вражеских сил, послужили окончательным доказательством. Стремясь выполнить свою единственную функцию, то есть выжить, семена чуждой жизни покидали непокорную планету. Теперь они снова будут дрейфовать в космосе – возможно, веками, но это уже не важно.

Не знаю, сколько прошло времени, пока шары совсем не скрылись из глаз. Прижимая к себе Бекки, я снова услышал гул голосов вокруг. Подмененные с пустыми, без всякого выражения лицами шли мимо нас наверх, к своему обреченному городу: мы их больше не интересовали. Мы вдвоем сошли вниз и потащились через бурьян – грязные, помятые, в одном ботинке на брата.

Ночевали мы у Белайсеков: их держали в собственном доме, и они боролись со сном, как и мы. После освобождения Теодора уснула в кресле, а Джек сидел у панорамного окна и ждал нас. Мы поделились взаимной радостью и сразу же завалились спать.

В газеты эта история не попала. Если вы проедете через мост Золотые Ворота в округ Марин и попадете в Милл-Вэлли, то увидите самый обычный городок – может, немного запущенный, но не так, чтобы бросалось в глаза. Люди на площади у книжного магазина могут показаться вам странными, вялыми и необщительными. На многих домах висят объявления о продаже, смертность немного превышает средний окружной уровень, и врачи затрудняются указать причину смерти в свидетельстве. Деревья, травы и животные в этом месте тоже порой гибнут по неизвестным причинам.

В остальном же о Милл-Вэлли сказать особенно нечего. Пустые дома раскупают быстро, поскольку плотность населения в округе и во всем штате весьма высока. Почти все новые жители молоды, и у них подрастают дети. Рядом со мной и Бекки живет молодая пара из Невады, в бывший дом Грисонов через улицу от нас тоже въехали новоселы, чьей фамилии мы пока не знаем. Через год-другой, тем более через пять лет, Милл-Вэлли вообще перестанет отличаться от других маленьких городков. И никто не поверит в то, что здесь когда-то случилось.

Мне и самому не всегда в это верится. Может, мы видели что-то не то или неправильно это истолковали? Не могу сказать: человеческий разум склонен к преувеличениям и самообману. Главное, что мы с Бекки нашли друг друга.

Но дожди из лягушек, мелкой рыбы и гальки все же иногда выпадают, и люди порой сгорают, оставив одежду в целости. Случается даже, что само время меняет свой ход. Вы наверняка читали юмористические заметки о подобных явлениях, а может быть, до вас доходили слухи о них. Я хочу лишь сказать, что кое-что из этого – кое-что – возможно, и правда.