[8] Подобное высказывание считалось нестерпимым унижением для человека мужского рода.

Именно тогда, когда хозяин решил продать Мариджана, в пустыню приехал Шараф Ага, который искал слуг для своего корабля. Ему стало жаль молодого хорвата, и он взял его себе на галеру. Жизнь в море показалась мужчине раем, ибо его никто не унижал, ел он дорогую и вкусную пищу, имел свою каюту, спал на мягкой лежанке. Работы на галере было очень мало, и поэтому целыми днями Мариджан отдыхал. Шараф был очень щедрым человеком, никогда не унижал своих людей, дабы не обидеть их.

Однажды на корабле произошел пожар.

За верную службу Шараф назначил своего раба на многоуважаемую должность главного привратника морской стражи.

Арабелла с трудом открыла глаза. Подняв голову, она увидела, что находится в каюте. Около лежанки располагались деревянные бочки, пахло морской водой. Немного придя в себя, она увидела мужчину, который стоял возле двери. На нем был одет багровый кафтан, расшитый золотом и драгоценными камнями. Поверх наряда красовался шелковый халат, подбитый льном и шкурой тигра. Слегка седые волосы прикрывал красный тюрбан, расшитый серебряной вышивкой. Арабелла удивилась, увидев, сколько величавости и гордости в его движениях и во взгляде. Молодая женщина заметила стоявшую возле него женщину, закутанную в длинную, плотную шаль. Голову и лицо прикрывал хиджаб.[9] Старуха что-то спросила у француженки, но девушка не смогла разобрать ни слова.

Незнакомец сделал шаг вперед, низко поклонившись: – Мадам, – сказал мужчина на латинском языке.

– Кто Вы? И где я?

– Не волнуйтесь, миледи. Вы находитесь на моем корабле.

– Куда Вы меня везете? – встревожено спросила дочь герцога.

– Не бойтесь. Мой слуга нашел Вас без сознания, тонувшую в реке. Я спас Вас.

Мгновенно лицо молодой женщины помрачнело. Ага с удивлением осознал, как прекрасна эта Хатун, как нежна и своенравна.

– Вы не ответили на мой вопрос. Кто Вы?

– Я – Шараф Ага,…купец, – обманул управитель гаремных дел.

– Купец? Вы мусульманин? – поинтересовалась молодая женщина.

– Великий Аллах сотворил лишь одну праведную веру, – ответил араб, в молитвенном жесте коснувшись ладонью лба, носа и подбородка.

– Что Вам от меня надо? Зачем Вы взяли меня на свою галеру? – речи женщины прозвучали, как тихий гул. В ее светлых, голубых глазах промелькнуло отчаяние.

– Что Вы говорите? Если бы Вас не спасли, то Всемогущий Аллах забрал бы Вас и Вашего ребенка.

– Что с ним? Что с моим малышом? – взволнованно пролепетала девушка, обхватив руками живот.

– С ним все в порядке. Но лекарка сказала, что за Вами необходим постоянный уход. Мадам, я даже не знаю Вас. Кто Вы? Как зовут?

– Мое имя Арабелла де Фрейз, – в голосе француженки прозвучали горделивые нотки.

«Даст Аллах, и твое имя будет Эарт[10] Хатун» – подумал Ага, всматриваясь в нежные и дерзкие черты лица молодой женщины.

– Откуда Вы?

Арабелла смутилась, прикусив губы: – Я – придворная дама французского короля.

– Кто отец ребенка? – серые глаза араба сузились, и в них промелькнуло недоброе подозрение. Мадемуазель отлично знала, что все мусульмане обладают удивительной догадливостью. В один миг ей захотелось во всем признаться, сказать о том позоре, связывающим ее на веки вечные. К сожалению, все жители Востока презирали таких женщин, считали их продажными и никто из честных мусульман не пожалел бы такую даму.

– Я стала вдовой. Мой супруг умер на первом году нашей совместной жизни, – соврала Арабелла.

Прошло два дня. Девушка жила на корабле, наслаждалась всеми удобствами. Но мысли о том, что младенец родится без отца, не узнав его теплоты и заботы, убивала ее. Как бы то ни было, Арабелле надоела эта безмятежность. Целыми днями она сидела в каюте, ела утонченные блюда и пила самые редкие соки арабов. Все слуги обращались с ней вежливо, как с истинной госпожой. К сожалению, мадемуазель это не радовало.

Однажды молоденькая рабыня-африканка Дикеледи укладывала своей сударыне волосы. Расчесывая золотистые кудри, девушка сказала: – Как же Вы прекрасны! Вашей красоте нет равных.… Каждая женщина мечтает о такой внешности.

Вдыхая нежный аромат духов, брошенная фаворитка сладостно ответила: – Ты не завидуй, Дикеледи. Каждая дама – это нераскрытая тайна и изысканная роза. Никто не может заковать ее в цепи.

– Мадам, возможно, Вы не знаете, но…я обязана оповестить Вас о том, что…, – служанка запнулась, стыдливо потупив взор.

Резко повернув голову, француженка увидела испуганный взгляд рабыня: – Говори! Немедленно! Что ты от меня скрываешь?!

– Госпожа, я…, – тихо пролепетала Дикеледи Хатун.

Арабелла, схватив ее за запястье, закричала: – Говори!

– Мадам,…Шараф Ага…хочет…увести Вас в гарем…

Девушка разжала руку. Ей показалось, что пелена дыма закрыла ей легкие и все внутри. Странное ощущение, похожее на дурман, овладело мыслями Арабеллы. Молодая женщина покачнулась. Все стало серым, бесцветным перед ее глазами. Лишь тусклый свет факела мерцал темным огоньком. Леди де Фрейз опустилась на шелковые подушки, закрыв лицо руками…..

На восьмой день пребывания на корабле Арабелла де Фрейз потеряла ребенка. Выкидыш случился после принятия лекарства, которое Шараф Ага приказал выпить своей новой пленнице. Молодую женщину заперли в подвале галеры и насильно напоили зельем. Буквально через минуту плод был мертв. Безутешная девушка сразу стала наложницей алжирского негодяя-султана.

Дочь герцога стояла на борту корабля, вцепившись руками в перила, чтобы не упасть от сильного порыва ветра. Судно проплывало через берега Мальты, направляясь к Средиземному приливу, который вел в арабские страны.

Будущая наложница отчетливо видела берега Греции и Турции. Пенистые волны казались белоснежными на фоне багрового неба, которое готовилось к закату. Дочь герцога слышала крики чаек, которые как будто говорили: «Тебя ожидает другая страна, другая вера, другой язык и обычаи. Сможешь ли ты это пережить, несчастная рабыня скверных мусульман?». «Смогу. Я поднимусь над своими страхами так высоко, что мои враги будут поднимать голову, чтоб созерцать меня своим завистливым взглядом», – подумала женщина.