– Да. Она ожидает Вас в верхних покоях. Но…я сейчас выдела синьора Мучениго. Он жив…

– К сожалению, да. Этому негодяю удалось выжить. Хотя вести он принес неутешные. Разбойник Злое Сердце выполнил свой долг. Арабелла, возможно, уже мертва, – язвительно улыбнулась мадемуазель.

– Мы проделали очень опасную работу, Выше Высочество. Убийство…беременной фаворитки карается ссылкой или смертной казнью.

Инфанта отшатнулась: – Что? Неужели эта девка беременна?

Слабо кивнув, камеристка ответила: – Сегодня в переходах дворца я увидела Джесси. Угрожая ножом, мне удалось кое-что узнать про ее бесстыжую хозяйку. Оказалось, что таинственный бандит сохранил им жизнь, а прекрасную француженку похитил.

– Хорошо. Но если эта змея жива, то клянусь всеми святыми, что собственными руками уничтожу тех, кто не остановил биение ее подлого сердца.

Вот таким было кровавое начало правления самой прекрасной женщины Франции.

Огромное судно плыло по темному, непроглядному морю. Воздух был наполнен весенней свежестью и суетой. В темных сумерках виднелись птицы, которые обычно летали на рассвете.

Шараф Ага стоял на борту своего корабля и внимательным взглядом всматривался вдаль. Какое-то тревожное чувство волновало его душу и сердце. В темных и холодных водах он увидел чей-то силуэт. Присмотревшись, капитан узнал своего раба Мариджана. Мужчина подплывал к галере, держа что-то в руках. Это «что-то» было большое и закутанное в шерстяное покрывало.

Когда слуга взобрался на борт, Шараф смог разглядеть намокшую женщину.

– Господин, мое почтение, – поклонился Мариджан, выйдя на палубу.

– Что у тебя в руках?

– Ага, когда я проплывал через Сену, то увидел в реке женщину. Я спас ее.

Откинув покрывало, господин охнул. Перед его взором открылась неземная красота: рыжие волосы, белоснежная кожа, великолепные черты лица. Немного опустив ткань, мужчина с нескрываемым восторгом осмотрел тело бессознательной девушки. Мокрое платье почти впилось в кожу, открывая глазам Шарафа соблазнительное зрелище: изящная линия тонкой шеи, небольшие груди, словно лепестки розы, хрупкие плечи…. Ага провел похолодевшей ладонью по впалому животу Арабеллы, еще не выдававшему никаких признаков беременности, потом остановился немного ниже бедер. Безусловно, такая красота дорого стоит.

Подняв голову незнакомки, Шараф внимательно впился взглядом в ее лицо: – Эта женщина не арабка.

– Возможно, она француженка, ибо находилась на этих европейских землях. Господин, она очень слаба, едва дышит, да и воды наглоталась. Необходимо позвать лекарку.

– Хорошо. Отнеси ее в каюту и позови старуху. Пусть осмотрит эту Хатун[5].

Проходя по – темным коридорам корабля, раб не отводил взгляда от пленницы. Его разум надеялся, что прекрасная незнакомка выживет. Но сердце кричало про другое, ибо даже сокровенна частичка человеческой души отлично понимала, что ждет великолепную красавицу, которая попала на… гаремный корабль. Шараф Ага, ценитель сладострастья, песков, драгоценностей и очаровательных рабынь, ни за что не отпустит столь редкий цветок.

– Пусть Аллах смилуется над тобой, женщина неверных, – пролепетал слуга, положив девушку на кровать. Нежно убрав с лица растрепанные волосы, он еще долго вдыхал ее аромат, любовался внешностью. А, когда пришла лекарка, затаив дыхание, ожидал у дверей каюты вместе со своим господином.

– Что Вы будете с ней делать? – осмелился спросить Мариджан.

– Если у нее нет физических отклонений, то тогда участь ее ясна, ибо все женщины предназначены лишь для великого султана, шаха-ин-шаха[6] Абдул Рашида ибн Саадиит.

Через несколько минут вышла лекарка. Старушка, поклонившись, ответила: – Эта Хатун здорова. Просто сильно ослабла и наглоталась морской воды. Но…также Всемогущий Аллах наградил ее ребенком.

Раб заметил, как Шараф побледнел и сокрушенно опустил голову. Зато Мариджан засеял счастьем, ибо отлично знал, что беременную девушку не повезут в султанский гарем. Но мгновенно его лицо помрачнело. Слуга вспомнил Закон Пророка Мухаммеда, в котором говорилось, что, обремененная ребенком, рабыня не может удовлетворять своего властелина. Таких «несостоявшихся наложниц» зашивали в мешок и выкидывали в море, либо отдавали замуж за бедных стариков, или рабов. При мысли, что великолепную деву поглотят холодные объятия моря, хорват лихорадочно ухватился за деревянную балку.

– Шайтан[7] дал ей ребенка, – прошипел сквозь зубы господин.

– Пусть Аллах смилуется, великий Ага, ибо грех отбирать дитя у матери.

– Замолчи! Я и без твоих наглых советов обойдусь! Не забывай, Мариджан, кто ты и откуда приехал! Умей ценить доброту Великого Создателя! И почитай меня, ибо Пророк назначил меня, дабы я ставил на место недостойных!

Мариджан невольно усмехнулся.

Раб отлично знал своего Агу, верного своей вере, циничного, но к тому же, справедливого и честного.

Несчастный хорват вздрагивал, когда вспоминал свое ужасное детство. Его родители были обычными хорватскими свинопасами, жили в нищете. От зари до зари мальчик сидел в маленьком домике, ожидая отца или мать, работающих на богатого хозяина. В холодные зимы семья страдала от холода и голода. Но стало все еще хуже, когда отец Мариджана умер. Несчастная мать, чтобы не погибнуть от этой бедности, отдала себя в жены сыну своего хозяина, на которого работала долгие годы. На первый взгляд молодой и богатый юноша покорил ее своими вежливыми манерами. Но эта недолгая сказка в роскоши и сытости превратилась в ад после свадьбы. Нежный и заботливый жених стал зверем, который постоянно избивал свою жену и приемного сына, запирал их в подвале. Вскоре мать хорвата умерла. Мальчик остался на попечение отчима, который на протяжении шести лет издевался над ним. Когда хорвату исполнилось тринадцать, по городу шли каторжники, беря молодых людей в плен и отдавая их на тяжелую работу в арабские страны. Когда по Загребу шествовали отряды, отчим выставил Мариджана во двор и отдал его начальнику. Тот заплатил человеку полсотни золотых монет.

Два года юноша жил в рабстве, работая в пещерах и в пустынях. Строгие надсмотрщики постоянно следили за каждым шагом и движением своего раба, за неповиновение избивали кнутом и оставляли без пищи. Мусульманские обычаи тогда казались ему ужасными и жестокими. Но спустя год Мариджана заставили учить арабский язык и все законы Пророка Мухаммеда. Но это было не самое страшное, ибо подлые арабы навернули мужчину в ислам протии его воли.

Но однажды молодая рабыня Асия-Хатун, привезенная, чтобы готовить пищу ничтожным слугам, увидела, как надсмотрщик избивает Мариджана палками. После этого юношу привязали к столбу, на палящее солнце. Как бы то ни было, Асия, всегда покорная и тихая, пошла против обычаев и спасла раба, отвязав его и напоив. Тайно они встречались по ночам, страстно полюбили друг друга. Но вскоре об этом узнали. Девушку, на глазах у хорвата, забросали камнями, а его самого кинули в пещеру. После той незаконной любви Мариджана стали называть