— Нет, это невероятно… Потому что это —ты. А ты надолго?

— До конца каникул.

— Здорово… А телефон почему отключила? Ане разговаривала со мной почему? Полина, я не верю! Не верю, что вижу тебяздесь, в моей комнате, а не на пляже!

— Почему же?

— Ну… ты для меня всегда ассоциируешься спляжем, морем, летом. Вот и сейчас ты стоишь передо мной, а я вижу вокруг тебяпесок, пальмы и море… Такое впечатление, что ты и есть — лето.

— Девочка-лето? — улыбнуласья. — Мне нравится. А телефон выключила, чтобы вот так неожиданно приехатьи сделать тебе сюрприз.

— У тебя получилось.

Я еще раз оглядела комнату.

— Так необычно стоять возле компьютера,за которым ты сидел и со мной переписывался. Со мной, сидящей за сотникилометров отсюда.

Марат тоже взглянул на компьютер.

— Да… Во время таких отношений обычныевещи приобретают особый смысл. Полина… Так ты мне объяснишь, почему сказала,что не хочешь меня знать? Почему потом позвонила и стала извиняться? Что случилось?Честно — я места себе не находил. Почти не спал… Недавно в кафе видел Фулату,но не стал у нее ничего о тебе спрашивать. Вдруг, думаю, она ничего не знает,ты тоже ей не говорила.

— И правильно, — вздохнула я. —Марат, ты точно хочешь узнать, в чем дело?

— Точно! Хочу! Ой, да что же мы стоим?Давай сядем!

Мы сели на диван.

— Если хочешь, то слушай… О том, чтослучилось, знает только один человек на земле — моя мама. Ты будешь вторым. Ипообещай, что никому не расскажешь…

— Да ты что! Как ты можешь!

— Извини, просто… А вообще, — вдругвспомнила я, — об этом еще гадалка знает.

— Какая гадалка? — поразился Марат.

— Ох… — вздохнула я. — Этодолгая история.

— Я слушаю.

И я рассказала Марату обо всем, что случилось,ничего не утаила. И о том, как видела его с девушкой и как расстроилась из-заэтого, как сменила номер телефона, как, поменяв билет, уехала обратно вЛимонный, терзалась там, страдала и какую роль в этой истории сыграл папинподарок.

Когда я закончила рассказ, Марат помолчал.Потом посмотрел мне в глаза и утвердительно сказал:

— Ты сумасшедшая. Я всегда это знал.

— Что поделать, если я такой родилась.

— Нет, ну неужели нельзя было спросить уменя, кто эта девушка? — воскликнул Марат и от переизбытка чувств вскочилс дивана. — Злата — моя сестра! Она всегда с таким удовольствием слушаларассказы о тебе! Черт, Полина, ты просто кино какое-то! Такую глупость сделала!Из-за твоих преждевременных выводов мы потеряли несколько драгоценных дней,когда могли бы побыть вместе!

— А ты тоже хорош! — заявила я вцелях самозащиты. — Почему не говорил, что к тебе брат с сестрой житьприехали?

— Как-то значения этому не придал. Забыл.

— А меня интересует все, что с тобой ивокруг тебя происходит! И вообще, почему твоя сестра назвала тебя любимым, а?!Почему вы вели себя, как влюбленные? Зачем все это? Вы что, действительнолюбите друг друга?

— Да ты с ума сошла! Ты не так всепоняла!

— Это нельзя было понять по-другому.

— Злата просто… ну, репетировала, чтобыпотом сценку разыграть.

— Какую еще сценку? Что она репетировала?

— Флирт, вот что!

— Зачем? — изумилась я.

— Да затем, что она по уши влюблена водного парня из института. А у него очень странный характер. Обращает вниманиетолько на тех девушек, у которых есть парень. Обожает их отбивать. А насвободных внимания не обращает. Вот Злата и попросила меня помочь, сыграть рольее парня. Мне что, жалко, что ли? Вот я и помог сестре. Мы пошли с ней винститут, специально стали на самом видном месте (как раз неподалеку был тотпарень), и начали флиртовать. И, как видишь, у нас все получилось! Даже тыповерила.

— А тот?

— Тот тоже поверил. Злата пошла налекцию, а он уже тут как тут. Сел с ней рядом…

Я была потрясена. Неужели все так, как говоритМарат? Надеюсь, что так. По крайней мере, все правдоподобно.

— А почему роль ее парня исполнял ты, ане Руслан, например?

— Да там все знают, что он ее брат.

— Н-да… Когда вы попрощались, я забежалав институт, нашла там Злату и спросила, кем ты ей доводишься. Она сказала, чтоты ее парень.

— Ну и что? Она же не знала, что ты — этоты. Не все же могут человека с фотографии узнать. И, наверное, она подумала,что ты тоже там учишься, сказала это, чтобы слухи разошлись, что у нее естьпарень… Да мало ли почему она так сказала!

— Ты так все объясняешь, что я начинаюверить… Ну, все, кажется, понятно, но непонятно одно.

— Что еще? — устало спросил Марат.

— Почему Злата сейчас меня не узнала? Ячто, такая незапоминающаяся? Мы же с ней в институте разговаривали.

— С этим как раз все просто, — пожалплечами Марат. — У Златы неважное зрение. В институт она в контактныхлинзах ходит, а дома их снимает, чтобы глаза отдыхали. Так что вполне возможно,что она тебя просто не рассмотрела сейчас…

Мы помолчали. Я не верила, что все объясняетсятак просто, и все мои переживания были беспочвенными.

— Ты сердишься? — через некотороевремя спросила я.

Вместо ответа Марат взял с полки жемчужнуюраковину и подошел ко мне.

— Принесла?

— Да…

— Ну так клади!

Я поспешно полезла в карман и досталажелтоватую жемчужину, которая была завернута в платок.

Мы бережно положили ее в раковину. Теперь и тои другое выглядело полноценным. И раковина, и жемчужина. Они нашли друг друга.Точно так же, как я нашла Марата, а он — меня.

— Когда уедешь — снова жемчужинузаберешь, — проговорил Марат, любуясь раковиной. — И так мы будемделать до тех пор, пока когда-нибудь они не останутся вместе навсегда.

Я посмотрела на Марата. На такого родного,уютного, в джинсах и свитере, а не в плавках, и, главное, по-прежнему моего.

— Помнишь, ты говорил, что романс хочешьразучить?

— Помню.

— Ну что, разучил?

— Нет… После того как с тобой повздорили,меня к гитаре не тянуло. Но я могу другую песню спеть.

— Какую?

— «Что такое счастье». Сейчас услышишь.

Марат освободил гитару от чехла, подстроилструны, взял проверочный аккорд, снова подстроил, затем весело запел: