Кивнув ему, направился к дому. Ни малейшего звука, ни проблеска света — ни во дворе, ни в доме. Ловушка?.. Может, штакетину выломать? Подошел к забору, подергал одну из досок — оторвать, если что, проблем не составит. Открыл калитку, вошел во двор. И остановился, как вкопанный. Я, конечно, не сыщик, но даже в ночной темноте, которая лишь чуть-чуть рассеивалась отсветами зарева над городом, было видно, что уже много дней никто не подходил к дому.

Конечно, это ничего само по себе не значило в дом могли попасть и со стороны участка, но чем дольше я прислушивался и присматривался к окружающему пространству, тем больше во мне крепла уверенность в том, что меня просто надули. Да вот только зачем? Чтобы я не помешал им расправиться с Настей? Не-е… Чушь какая-то… Здесь какая-то хитрая игра… Надо обойти дом и посмотреть — нет ли у него черного хода — и следов на снегу, к нему ведущих.

Не успел я сделать и несколько шагов, как послышался звук отъезжающего авто. Кинулся обратно к калитке и только успел увидеть задние габаритные огни такси, которое мчалось в сторону города. Шоферюга, значит, меня бросил? Вот гад! Надо было подождать с оплатой поездки. Однако я тут же забыл о нем — на то была хорошая причина. От шоссе к дому шли трое. Я рванул штакетину на себя. Заскрежетали гвозди, выдираемые из дерева. Что ж, гвозди в доске — дополнительный урон противнику, хотя до этого лучше не доводить.

Трое никуда не спешили. Я попытался на глаз понять, кто из них муж Насти, чтобы врезать ему первому, если разговор пойдет криво. Вот только все они были одинаково коренастые и передвигались вразвалочку, никуда не спеша. Трое из ларца, одинаковых с лица. А ведь один из трех подонков, тот самый, который лапал актрису, должен быть худой и длинный! Это я прекрасно помнил. Значит, это вообще не они… Ну все ясно. Трегубов заманил меня сюда и подослал отморозков, чтобы научили уму-разуму… Попытались, в смысле. А водилу они же и отпустили и, небось, заплатили, чтобы не мешал…

Я прислонил штакетину к стене дома, чтобы она сразу оказалась под рукой в случае нужды. Громилы перемахнули через забор, видать, чтобы показать мне, чего они стоят. Я отступил к стене дома.

— Мужики, — спросил я, чтобы потянуть время. — Вы, часом, адресом не ошиблись?

— Мы тебя тока поучим малёха… — сказал один из них.

— Чтобы не совал нос в чужие дела, — добавил второй.

— А вы чё, учителя? — спросил я, уже переходя на их тон.

— Ага, — хмыкнул третий — самый здоровый из них. — Педахоги, учим разных пидо…

Договорить я ему не дал. Со всей дури врезал по рылу палкой.

— Ах ты, сука! — взвыл здоровяк, из щеки которого брызнула кровь.

Дожидаться, покуда он опомнится, я не стал, кулаком нанес ему второй ослепляющий удар и, похоже, что-то ненароком сломал. Одновременно врезал ребром штакетины по руке второго. Тот выматерился, хватаясь за кисть. Сломал не сломал, а отсушил явно. Третий нападающий отскочил и выхватил нож. Во всяком случае, в руке его что-то блеснуло. Он топтался передо мною, ловко перебрасывая клинок из одной руки в другую. Стало понятно, что из всех троих — это самый опасный противник.

Однако пофехтовать нам с ним не довелось. Издалека донесся вой милицейской сирены, и сгущающаяся темнота озарилась перемигиванием проблесковых маячков. К месту событий подлетел «УАЗик», а следом и мотоцикл с коляской. Нападавшие кинулись врассыпную. Самым прытким оказался тот, что с ножом, который он тут же плавным движением кисти и скинул в сугроб. Миг — и хулиган растворился во мраке. Пострадавшим убегать было труднее, и милиционеры успели их перехватить.

— Стоять, милиция!

Я бросил свое орудие самозащиты и стоял у стены дома, опустив руки.

— Кто такой? — услышал я, зажмурившись от луча фонарика, направленного мне в лицо.

— Артемий Трифонович Краснов, — отрекомендовался я.

— Предъявите документы! — потребовал милицейский чин.

Я полез за пазуху за документами.

— Да он это, старшина, — сказал кто-то, подходя к нам. — Пассажир мой.

— А эти двое? — спросил старшина, полоснув лучом фонарика по двум задержанным хулиганам.

— Подошли ко мне, сунули замусоленный трояк, говорят, вали отсюда, шеф, — принялся объяснять шофер такси — теперь я узнал его. — Ну я сразу понял, что здесь что-то не так — и к вам, на пост… Успел…

— Значит, опознаете этих граждан? — переспросил милиционер.

— Опознаю, — подтвердил таксист. — Только был еще и третий.

Старшина кивнул, взял у меня паспорт, внимательно изучил его, потом спросил:

— А вы что скажете, гражданин Краснов?

— Я действительно попросил водителя подождать меня и удивился, что он уехал, — подтвердил я его слова. — А потом подошли эти трое.

— Вы с ними знакомы?

— Нет.

— А что вы здесь делаете? — не унимался старшина. — Это ваш участок?

Естественно — мне бы тоже такая картина не понравилась, если б я вдруг её застал.

— Нет — приятеля, — ответил я, почти не покривив душой. — Мы договорились встретиться здесь, а он не приехал.

— Будете подавать заявление на этих граждан?

— Нет, — сказал я. — Пострадали они, а не я.

— В таком случае, не смею задерживать, — откозырял милиционер, переписав быстро мои данные. — В случае надобности вас вызовут, товарищ Краснов.

Мы с таксистом вышли через калитку и начали подниматься к шоссе. Следом за нами милиционеры вели задержанных. Прежде чем сесть в машину, я пожал шоферу руку.

— Спасибо, шеф! — улыбнулся я. — Если бы не ты, неизвестно еще, чем бы это все кончилось.

— Да не за что! — отмахнулся тот. — Хорошо, что пост ГАИ неподалеку. Я, как подъехал, сказал, что на моего пассажира напали, они сразу сюда… Куда едем?

Я назвал свой домашний адрес. Надоели мне приключения. Хотелось отдохнуть, пожрать и немного выпить. Что-то должно было сохраниться от позавчерашнего пиршества? Может, Савелий Викторович наливочкой угостит, а я ему потом коньячок поставлю. В общем, несмотря на инцидент, планы были у меня самые радужные. Такси остановилось у моего подъезда. Я рассчитался с водителем, еще раз его поблагодарил, покинул «Волгу» и вошел в подъезд. Предвкушение покоя грело меня до самой последней