– Феликс! Феликс!

Примотав поводок Линды к фонарному столбу, она заметалась у дома. Если собаку сбила машина, то где-то сейчас в кустах, тянущихся вдоль него, лежит, истекая кровью, ее тело. Пробежала по одной стороне, заглядывая под каждый куст, затем по другой. Тщательно обследовала газон перед школьным забором.

Никого. Ничего.

– Феликс!

Тишина и безмолвие окон соседних домов и школы. Безмолвие строгих сосен, начинавшихся от самой ограды по другую сторону улочки.

Она вернулась к Линде, отвязала поводок. На прогулку оставалось не более десяти минут.

– Пойдем, Линдочка. Только скорее.

Если его не сбила машина, значит, сейчас этот поганец «вышивает» по лесу. И, судя по тому, что еще не прошло и пяти минут, он не успел далеко убежать. Значит, есть шанс попытаться его нагнать и поймать.

– Линда, бегом!

Линда смущенно замигала: при всем желании бегом она не могла.

Но ей пришлось пошевелиться – не оставаться же снова привязанной к столбу, пока хозяйка бегает по лесу.

Время, отведенное на прогулку, неумолимо истекало. И уже совсем пора перестать мучить несчастную Линду, нестись домой, хватать сумку и мчаться на троллейбус. Но на сердце было холодно: почему-то не оставляла уверенность, что Феликса сбил этот проклятый зеленый «жигуль». И что сейчас в состоянии шока пес залег где-то в лесу, и если его не найти, то до вечера он просто истечет кровью… Или без ошейника попадет в собачий отлов…

– Феликс! Феликс! Феликс!

Бесполезно. Поиски и так заняли лишние пятнадцать минут, она уже сильно опаздывала на лекции и надеяться можно было только на то, что ей нигде не придется ждать транспорта (что было сущей фантастикой!) – он подойдет сразу, сократив ей время опоздания.

Захлебнувшись от бега по лестнице на третий этаж, с окончательно уставшей Линдой на руках она ворвалась в квартиру. Сын возился в прихожей, зашнуровывая кроссовки.

– Веня! Феликс убежал!

– И что? – философски изрек сын, перебросив рюкзак с плеча на плечо и пересаживаясь с одной ноги на другую, чтоб зашнуровать второй кроссовок.

– Ну как что? Он вынул голову из ошейника! Он же попадет в отлов!

– Мать… прекрати истерику. – Сын поднялся и свысока своего немаленького роста покровительственно похлопал Анну по плечу. – Он что, убегает первый раз? К вечеру придет.

– Веня! – Она все никак не могла отдышаться – то ли от бега по лестнице, то ли от не только не покидающего ее, но и все больше нарастающего волнения. – Веня! Его сбила машина!

Сын на секунду сосредоточился.

– Так если его сбила машина, где он? Почему ты его не принесла?

– Веня! Я не видела, как его сбила машина! Я видела только вылетевший зеленый «жигуль», который несся как на ралли. Но я уверена, что его сбила машина и сейчас он где-то в лесу…

Сын расслабился, поправил рюкзак.

– Мать… еще раз! Прекрати истерику! Наш Феликс сейчас спокойно осваивает окрестные помойки и окучивает местных сучек, как это было не раз. К вечеру нагуляется и снова будет околачиваться у подъезда. Придет, куда он денется!

– Веня!

Она не знала, что еще сказать сыну такого, чтобы он понял, что Феликс не придет. Что она это откуда-то знает.

Но слова не находились, а время… время стремительно убывало.

Она мысленно прикинула, сколько у нее есть денег: вероятно, теперь уже надо хватать машину.

– Я пошел! – Сын распахнул дверь и обернулся: – Да, мать… Ты мне можешь дать тысячу?

– Зачем? – машинально спросила она, все еще не в силах отделаться от картинки истекающего кровью Феликса под кустом в лесу.

– Да… там… – сын замялся. – Они опять в школе на что-то собирают.

– Венечка! Я страшно опаздываю на работу, страшно! Ты не мог бы пойти его поискать?

Лицо сына поскучнело.

– Мать, ну ты совсем… Мне в одиннадцатом классе перед ЕГЭ пропускать занятия… Да придет Феликс, что ты волнуешься. Не сходи с ума. – Сын потоптался в прихожей и снова спросил: – Так ты мне тысячу дашь?

Она с трудом переключила мысли: если сейчас отдать сыну тысячу, прощай машина. Опоздание гарантировано.

– Вень! Не могу. Мне придется ловить такси. Ты можешь подождать до завтра? Завтра придет аванс.

– Хорошо, – холодно сказал сын и шагнул в двери. – Сама закроешь или вместе выйдем?

– Беги. Не жди. – Она заметалась, отстегивая покорно сидящую у ее ног Линду. – Мне еще сумку собрать надо.

– Я пошел, – совсем уже ледяным тоном сказал сын и хлопнул дверью.

Она рванула ее на себя.

– Веня, Веня! – закричала вслед сбегавшему по ступенькам сыну. – Ты когда придешь?

– Часа через четыре. А что?

– Пожалуйста. Я тебя очень прошу! Как придешь – поищи его в лесу! Его сбили где-то возле школы!

– Ладно, – дежурно пообещал сын и снова затопал кроссовками по ступенькам.

Она закрыла дверь.

С кухни доносились характерные чавкающие звуки: несчастная Линда жадно хлебала воду – к прогулкам в таком темпе она в принципе не была приспособлена.

– Что мне надо взять с собой?

Голова ничего не соображала, перед глазами неотступно стояла картинка истекающей кровью собаки. Она механически похватала со стола какие-то бумаги, сунула в сумку ежедневник…

При всем потоке машин – а пробки к этому моменту, слава богу, уже рассосались – она долго не могла поймать частника. В иные дни, когда они не нужны – то и дело тормозят возле остановки и предлагают как минимум «подбросить до метро». А тут хоть тресни – ни одного! Она металась вдоль бордюра, настойчиво не опуская уже затекшую руку, сознавая, что равнодушно текущему мимо потоку нет никакого дела до ее стремительно убывающего времени.

И вдруг, когда она уже стала приглядываться к показавшемуся вдалеке троллейбусу, к обочине решительно свернул новенький «Фольксваген».

– Вам куда?

– Басманная.

– Садитесь.

– Сколько?

– Садитесь, столкуемся. Мне по дороге. Я сам почти туда еду.

Она упала на заднее сиденье: наконец-то в этом идиотском дне возникла хоть какая-то пауза.

– У вас такой вид… Что-то случилось? – участливо спросил водитель.

– А? – Она с трудом вынырнула из своих мыслей.

– У вас вид такой… словно что-то случилось. Могу чем-нибудь помочь? – терпеливо повторил водитель.

Ей тяжело было сосредоточить на нем внимание. Молодой парень в белоснежной рубашке, хорошем галстуке и дорогих темных очках.