потому что хочется метаться, как раненый зверь. Это чувство безысходности просто душило, доводя до исступления. Казалось, мои легкие наполнены каким-то едким веществом. Я не могла дышать. Мне, как глоток свежего воздуха, нужна была хорошая новость. Не сдержалась и набрала Руслану, но от него получила лишь скомканное «Без изменений». Не успокоилась, однако решила потерпеть до дома. В итоге, пока мы ехали, я позвонила ему ещё пять раз. Но ничего нового так и не услышала. А с последним звонком муж вообще заявил, что, если я отвлеку его снова, он отключит телефон. Это немного привело меня в чувство. И я – от греха подальше – спрятала телефон в самый потаенный карман сумки.

Таксиста попросила остановиться в начале улицы: решила пройтись пешком и успокоиться. Совсем не хотелось показываться перед мамой такой поникшей. Однако, не пройдя и пяти шагов, пожалела о своём необдуманном решении.

– Веронк, ты, что ли, приехала? – донесся до меня зычный женский голос, и я устало повернула голову к говорившей. Одна из соседок пялилась на меня, не скрывая любопытства, всем своим тучным телом облокотившись о ветхий деревянный забор.

– Я, – отозвалась нехотя. По нервам мощным разрядом тока ударило раздражение от этого её «Веронк». Я терпеть не могу, когда так коверкают моё имя.

– У отца-то была? Чего там говорят? Посодют? – накинулась та с расспросами, словно стервятник, наконец-то дождавшийся своей добычи.

– Не знаю, – ответила я коротко и ускорила шаг, не желая продолжать разговор с малознакомой женщиной.

– Ну Верон, постой, так не договорили же, – окликнула меня настырная соседка, имя которой я, даже если сильно захочу, не вспомню.

– Невежа! – выпалила она мне вслед, не получив от меня вожделенного внимания. А я притворилась просто, что не слышу. Ну не хотелось мне сейчас подкармливать пищей для пересудов местных сплетниц. Они в любом случае всё перевернут и преподнесут так, как им захочется.

Встреча с мамой далась нисколько не легче, чем с папой… Моя лучезарная мамочка выглядела неимоверно измученной. Под глазами тёмные круги с красноватым налетом от соленых слез. На щеках и на крыльях носа – пунцовые пятна. Губы потрескались и сверху припухли. Сколько же она проплакала, бедняжка? От её вида в груди защемило так, будто ребра своей костлявой пятерней сжали сердце. Ах, если б только я могла… Если бы было в моих силах одном прикосновением разгладить её новые морщинки и излечить истерзанную душу! Но мне это неподвластно. Я могу лишь быть с нею рядом и поддерживать, насколько возможно.

Я не звонила больше Руслану, хотя и ждала его звонка, как умирающий в пустыне от жажды ждёт глоток воды. Он позвонил вечером сам, когда мы с мамой ужинали, – хотя ужином это вряд ли можно назвать. Ни одной из нас кусок не лез в горло, но мы обе старательно делали вид, что едим. Услышав трель телефона, я вздрогнула, и мама тут же подняла на меня встревоженный взгляд.

– Лизка, – соврала я, решив не пугать ее раньше времени: сначала узнаю новости сама. – Я сейчас, – поднялась из-за стола и вышла из комнаты.

– Руслан? – произнесла, будто бы это может быть кто-то другой, и затаила дыхание, дожидаясь ответа.

– Я только освободился…

– Есть хорошие новости? – перебила нетерпеливо.

– К сожалению, нет, – послышался тяжелый вздох, и у меня внутри всё оборвалось, захотелось рухнуть на пол. – Недавно прилетел адвокат из Москвы, завтра начнет работу.

– Какую работу? – с надеждой промямлила я.

– Попытается найти свидетелей, неплохо было бы еще видео с камер, короче, дел много, – подытожил муж.

– А ты вернёшься в столицу? – поинтересовалась, чувствуя какое-то странное волнение. Словно от его ответа зависит моя жизнь…

– Сейчас в отель, а дальше видно будет, – спокойным голосом ответил Руслан.

– В отель? – переспросила я. Почему-то его ответ неприятно меня царапнул. – Я думала… ты приедешь к нам. Мама постоянно спрашивает про тебя… Как я объясню ей, почему ты остался в отеле? Когда до нас ехать двадцать минут…

– Хм, – пауза, и потом он бесстрастно добавил: – Приеду через час.

Я не могла находиться в доме, стены невыносимо давили на меня. Прибралась, перемыла посуду, подмела. Хотела было протереть пыль, которой и не было, по сути, но мама разогнала меня. Сказала, что от моей суеты у неё болит голова. Пришлось сесть с ней рядом на диван перед телевизором. Покосилась на неё и поняла: она только притворяется, что смотрит новости, а у самой взгляд направлен куда-то далеко, сквозь экран.

– Ма, я прогуляюсь, – не выдерживав, вскочила я на ноги.

– Только недалеко, – отстраненно отозвалась родительница.

– Мам, мне уже не десять лет, – насупилась «обиженно», и тут же на губах заиграла улыбка. Почему-то сейчас от её надзора душа наполняется теплом.

Я сидела на обрывистом берегу и смотрела на отблески воды, в которой отражались первые звезды. Уже практически стемнело, а мне так не хотелось возвращаться. Почему?.. Меня никогда не тянуло в родные края. Раньше, когда родители приезжали сюда в отпуск, я ехала с ними, потому что вынуждена, а не потому что хотела. Но сегодня, спустя столько лет, вдруг нахлынула ностальгия. И воспоминания стали бесценно дорогими. А ведь, действительно, практически с каждым местом здесь у меня связаны хорошие воспоминания. В этом небольшом пруду мы когда-то купались, именно тут я научилась плавать. Потом он затянулся илом, обмельчал и стал непригоден для купания. Но и без дела не остался – прудик облюбовала домашняя птица. А в паре километров от нашего дома находится большое водохранилище, туда мы с папой часто ездили на рыбалку. Вспомнила – и болезненно поморщилась. Теперь всё это казалось таким далёким и неповторимым. Впервые в жизни я захотела вернуться в детство хотя бы на часок…

Глава 30

– Не замёрзла? – послышался из-за спины мужской голос. Напряглась на секунду и обернулась. Руслан.

– Ты приехал? Почему не позвонил? – встрепенулась я, украдкой вытирая подступившие слезы.

– Твоя мама сказала, где ты, – ответил муж, усаживаясь рядом со мной на землю. – И я решил тоже прогуляться. Красиво здесь.

– Раньше было очень красиво, я сейчас осталось лишь болото.

– Тебе виднее, – пожал он плечами.

– Знаешь, я уже успела забыть, каково дома. Мы не приезжали два года, и я совершенно не тосковала. А сейчас понимаю, какой была дурой и насколько мне всё здесь дорого. Наверное, это приходит с возрастом. Или же начинаешь ценить такое по-настоящему, когда приходит беда…

– Возможно, – ровным тоном отозвался Руслан.

– Ты тоже долго жил вдали от дома, – задумчиво произнесла я. – Никогда не тянуло