– Подобную сказку придумать несложно, – заявил Мейсон, –особенно когда Розы Килинг уже нет в живых, чтобы ее опровергнуть. Япредполагал, что вы прибегнете к чему-то подобному, поэтому согласился ждатьвсего пять минут. Однако вы успели составить прекрасный сценарий. Никогда невидел такой быстрой работы. Вам бы надо податься в Голливуд.

– Именно это они рассказали мне, когда вы покинули комнату,– быстро вставил Найлс.

Мейсон лишь улыбнулся.

– Однако, – раздраженно продолжал Найлс, – у нас естьдоказательства всего сказанного.

– Доказательства? – переспросил Мейсон.

– Да, – подтвердил Ральф Эндикотт. – Розу Килинг началамучить совесть. Она мне позвонила и заявила, что хочет срочно со мной встретитьсяпо очень важному делу. Это случилось примерно в семь тридцать сегодня утром.После завтрака я отправился к ней на квартиру. Я там появился где-то часов ввосемь и нашел Розу очень возбужденной. Она заявила, что согласилась нанечестный поступок и это ее здорово беспокоит. Она призналась, что миссисМарлоу дала ей тысячу долларов, которые получила от продажи драгоценностей,фактически украденных из имущества моего брата. А поскольку я – один изнаследников и представитель остальных, она решила вернуть мне эти деньги, чтобыне испытывать угрызений совести. Она вручила мне чек, выписанный на Центральныйсберегательный банк, и сделанную под копирку копию письма, которое онаотправила Марлин Марлоу.

– Копию, сделанную под копирку? – переспросил Мейсон, егоглаза сузились.

– Да.

– А как было написано письмо? На пишущей машинке?

– Нет. От руки, но осталась очень четкая копия.

– Не мог бы я ее посмотреть? – спросил Мейсон.

Ральф Эндикотт повернулся к Найлсу:

– Как насчет этого, мистер Найлс? Показывать ему копию илинет?

– Не вижу причин отказа, – ответил адвокат. – Если уж выстолько ему рассказали, почему бы не сообщить все? Выкладывайте все карты настол.

Эндикотт открыл бумажник, который достал из кармана, покаговорил Найлс, и вручил Мейсону листок бумаги.

– Вот, посмотрите.

Мейсон пробежал письмо глазами. Это была точная, сделаннаяпод копирку копия письма, которое получила Марлин Марлоу и наверняка ужеуничтожила к этому времени.

– Очень интересно, – заметил Мейсон, возвращая копию. Егоголос и лицо не выражали никаких эмоций. – А когда все это имело место?

– Примерно в восемь утра.

– В квартире Розы Килинг?

– Да.

– А вы долго там находились?

– Где-то с полчаса.

– А куда вы пошли потом?

– Не вижу необходимости докладывать вам это. Я занималсячисто личными делами. Насколько я понял, вас только интересует…

– Ответьте ему, – проворчал Найлс. – Вы признались, чтовиделись с Розой Килинг, а если ее убили, лучше уж все рассказать.

– Это были тривиальные личные дела, – запротестовалЭндикотт.

– Не упрямься, Ральф, – приказала миссис Парсонс, – иначемистер Мейсон подумает, что ты что-то скрываешь.

Ральф Эндикотт нахмурился, но тем не менее начал говорить:

– Ладно. Но это самые обычные вещи. Я ушел из квартиры миссКилинг примерно в восемь сорок и отправился в фирму по продаже автомобилей, гдекакое-то время назад заказал себе новую машину. Я считал, что они меняобманывают и продают машины на сторону. Несколько месяцев назад я был в спискедвадцать четвертым, а тут они мне заявили, что я только пятнадцатый. Я устроилсцену. Я ушел оттуда примерно часов в девять. На девять пятнадцать мне былназначен прием у зубного врача, там я был до без пяти десять. Я точно помнювремя, потому что думал о чеке, сидя в кресле дантиста. Я знал, что это важноесвидетельство. Если бы я получил по нему наличные, то банк вернул бы его РозеКилинг вместе с другими погашенными чеками. Если бы я оставил его какдоказательство, то она могла изменить свое намерение и не заплатить. Как разперед уходом от дантиста я решил, что оставлю чек у себя, но удостоверю его –пусть в банке сделают отметку о принятии его к платежу. Я посмотрел на часы:было без нескольких минут десять. Я поспешил в банк и подошел к окошку кассирагде-то в пять минут одиннадцатого. Когда кассир удостоверял чек, я попросил егоуказать время. Вы можете посмотреть: на чеке написано: «10:10». Из банка янаправился в шахматный клуб, где оказался примерно в десять двадцать. Я провелсеанс одновременной игры, причем играл довольно долго – где-то до половинычетвертого, затем съел бутерброд с пивом и поехал домой на своем «Форде». С техпор я здесь. Вот чек, если вы хотите на него посмотреть.

– Как я понимаю, вы можете удостоверить все, что сказалиотносительно времени? – уточнил Мейсон, принимая чек, который ему протягивалРальф Эндикотт.

– Очень легко. Я играл в шахматы с ограничением во времени.Я считаюсь одним из лучших игроков в клубе, и они регистрировали игры и сколькоя на них затратил минут. Однако я считаю, что все это совершенно не относится кделу.

Разглядывая чек, Мейсон спросил:

– Она его при вас подписывала?

– Да.

– Насколько я вижу, с обратной стороны несколькоразмазанный, но все равно различимый отпечаток пальца.

– Возможно, мой, – небрежно заметил Ральф Эндикотт.

– Чернильный?

– Да. Сейчас я вспомнил, что хотел индоссировать чек, акассир сказал мне, что никаких подписей на обороте делать не надо.Удостоверения достаточно, чтобы подтвердить истинность. Кассир объяснил, чтоего следует индоссировать, когда я приду получать по нему наличные.

– Давайте проверим этот отпечаток, – предложил Мейсон. – Вашли он.

– Это наглость! – взорвался Ральф Эндикотт.

– Я полностью согласен, – вставил Найлс.

– А я так не думаю, – спокойно заявил Палмер Эндикотт. –Если уж мы решились выложить наши карты на стол, то надо идти до конца. РозуКилинг сегодня убили. Ральф с ней встречался, получил от нее чек и сходил вбанк, чтобы его удостоверить. При сложившихся обстоятельствах ему придетсяотчитываться за каждую минуту, а если он не может предъявить доказательствасвоих передвижений прямо сейчас, то я хочу это знать.

Ральф Эндикотт в раздражении повернулся к брату:

– На что ты намекаешь?

– Ни на что, – спокойно ответил Палмер, уставившись на своисложенные руки. Весь его облик выражал полную безмятежность. – Просто проверяю.Я также заинтересовался, как и мистер Мейсон.