— Это и есть твой грандиозный план? — усмехнулся Вадик. — Не понимаю, что в нем гениального. А если они там не появятся? Что тогда?

— А вот тогда нам поможет Павлик. Мы дадим ему бинокль и попросим понаблюдать за работниками «шиномонтажа». Если Артур или Лиля часто там бывали, то про них рано или поздно обязательно вспомнят. Вспомнят, произнесут их имена и скажут о них какую-нибудь информацию. А Павлик прочитает это по губам. Ведь на работе, как в семье, — если кого-то из членов семьи долго нет дома, то о нем обязательно вспоминают. Классно я придумала, правда?

— Фантастика, — снова усмехнулся мальчик. — Ты рассуждаешь как первоклашка, Кирсанова, честное слово.

— Может быть, у тебя есть другие предложения? — рассердилась Дина. — Ты обещал мне разыскать украденные вещи. С тех пор прошло пять дней. Вещи ты не нашел, гадалку спугнул, Артура упустил. И после этого ты еще усмехаешься?

— Не напоминай мне об этом. Не сыпь мне соль на рану, она и так болит, — примирительным тоном сказал Вадик. — Я ведь не отказываюсь от твоего предложения. Я готов идти с тобой хоть в «шиномонтаж», хоть на край света. Я не против. Но что скажет заика?

— Бери фотоаппарат, бинокль, иди к Пузырю и расскажи Павлику о моем предложении, — распорядилась девочка. — Я сейчас соберусь и приду к вам.

Она положила трубку и через двадцать минут вошла в квартиру Вити Пузыренко. Дверь ей открыл Вадик. Уже на пороге Дина догадалась, что родителей Пузыря нет дома. Посреди прихожей валялись три пары пыльных кроссовок, на вощеном паркете отпечатались следы грязных подошв. В гостиной, прямо на ковре, были разбросаны тюбики с клеем и краской, шурупы, отвертки, молоток, гаечные ключи. В центре комнаты на перевернутом вверх ножками табурете громоздилась радиоуправляемая модель вертолета — профиль его серебристого корпуса напоминал крупного леща. Заика и Пузырь стояли на коленях перед этим аппаратом и сосредоточенно прикручивали какую-то маленькую деталь. Ремонт вертолета подходил к концу, Пузырь насаживал на болт последнюю гайку. Она была такой крошечной, что приходилось держать ее специальным пинцетом.

Выслушав предложение Дины, Павлик, не раздумывая, согласился ей помочь. Зато Пузырь сразу забраковал план Кирсановой, назвав его наивным и безбашенным.

— Это полный отстой, а не план! И как такая чума могла прийти тебе в голову?! — возмутился он.

— Если нет других идей, надо использовать эту! — упрямо стояла на своем Дина. — Нельзя сидеть сложа руки! Вещи сами обратно домой не придут!

— Раз тебе так приспичило, то возьми и позвони в этот «шиномонтаж»! У меня на компьютерном диске записаны адреса и телефоны всех московских жителей и организаций! Позвони и попроси Артура или Лилю! А ехать туда — это глупость, пурга и чума!

— Я не могу позвонить, потому что не знаю их фамилий!

— По… по… по… поехали с-с-с на-нами, — сказал Пузырю Павлик. — У Ва-варшавского шо-шоссе много пу… пу… пустырей. Там мо-можно и-и-испы-тать ве-вертолет. Все-таки до-дорогую те-технику лучше испытывать с бо-бо-большой ко-компанией, чтобы ху… ху… хулиганы не пы… пы… пыриставали.

Это предложение заинтересовало Пузыря.

— Только ради вертолета, ради его безопасности и сохранности я поеду с вами, — неохотно согласился он, а потом капризно добавил: — И все-таки мне никуда не хочется ехать и ничего не хочется делать в первой половине дня.

— А во второй? — спросила Дина.

— Во второй хочется есть и спать.

Через час и десять минут друзья уже ехали в автобусе по Варшавскому шоссе, медленно двигаясь от одной автомобильной пробки к другой. Светило солнце, и моросил дождь; салон автобуса превратился в сырую душную парилку. Над головами пассажиров струился влажный горячий воздух, по стеклам стекала вода. Ребята обливались потом, Дина встала на цыпочки у открытого окна и подставила лицо летнему дождю, время от времени смахивая платком теплые капли с ресниц. Когда автобус затормозил на остановке, девочка обратила внимание на двоих подростков возле обочины шоссе. Один из них был невысокий, ё бритой головой, а другой — лохматый и долговязый. Парни стояли возле бордюра и смотрели на проезжающие машины каким-то блуждающим, насмешливым взглядом, словно мысленно говорили: «Сколько же кругом лохов. Кидать вас не перекидать». В руках они держали ведра и щетки для мойки автомобильных окон. Но в эту минуту работы у мойщиков не было, потому что пробка перед светофором рассосалась, и машины проносились мимо них на большой скорости. Дина присмотрелась к низкорослому подростку с оттопыренными ушами и узнала в нем паренька, который следил за ней возле ее квартиры, а потом толкнул на винный стеллаж в супермаркете. Девочка захотела сказать об этом своим приятелям, но Вадик опередил ее.

— Смотрите! — воскликнул он, указывая пальцем на мойщиков. — Видите тех парней?! Они прокололи колесо, когда мы с Никитой следили за Артуром!

— Тише. Не кричи, — осадила его Дина. — Один из них, вон тот, маленький, подложил мне банку черной икры в сумочку.

— Серьезно? — удивился Вадик. — Значит, эти пацаны как-то связаны с гадалкой?

— Ну и ну… — покачал головой Пузырь. — А тот высокий пацан наверняка изображал несчастного курьера, когда они кидали Маруську Паникушину. Получается, что гадалка с помощью гипноза вытянула у тебя информацию о девчонках, а потом натравила на них этих пацанов, — предположил Пузыренко, обращаясь к Вадику.

Вадик сжал кулаки и сказал:

— Давайте выйдем и поговорим с этими уродами. Вот они-то и расскажут нам, как найти госпожу Лилю. — Он рванулся к открывшимся дверям, но Пузырь остановил его, схватив за локоть.

— Да не дергайся ты раньше времени, — произнес он. — Сначала надо придумать, как вытянуть у них нужную информацию. Просто так, за здорово живешь, они тебе ничего не расскажут. Ведь ты не следователь по особо важным делам, ты даже не инспектор по делам несовершеннолетних. Для них ты обычный лох. Лох с большой буквы. Они не станут с тобой разговаривать. И силой ты ничего из них не вытянешь, потому что это самая настоящая шпана. Такие, как они, на агрессию реагируют быстро и просто — дают сдачи, бьют в чайник. А нам сейчас драться никак нельзя, потому что у нас в чемодане вертолет бесценный.

Двери с шипением закрылись, и автобус двинулся дальше по шоссе, оставив позади двух несовершеннолетних мойщиков. Вадик сокрушенно покачал головой и с укором посмотрел на Пузыря: мол, что же ты наделал.

— Да никуда они не денутся, — равнодушно махнул рукой Витя Пузыренко. — Видишь, у них в руках ведра и швабры, в смысле, эти… как их… щетки. Они стоят на своем рабочем месте и еще долго будут стоять, ведь день только начинается.

— Я мо… мо… мо… мо… — подал голос Павлик.

— Да понятно, понятно, — перебил его Пузырь. — Ты можешь по их губам прочитать, о чем они говорят. Но кто тебе сказал, что они сейчас говорят именно о гадалке или об Артуре. С какого перепуга они вообще должны о них говорить? Вот у меня, например, больше сотни знакомых, но я же не вспоминаю и не говорю о них ни с того ни с сего.