Бомж Нашатырь был легендой Светлопутинского железнодорожного вокзала. Этот человек-недочеловек, несмотря на непрезентабельную внешность, отличался великолепной памятью и наблюдательностью. Он знал всё и обо всех. Если Нашатырь чего-то не знал — значит, можно было быть уверенным, что этого не знает никто. Артему, имевшему светскую беседу с завсегдатаями привокзального кафе, не составило труда догадаться, что проныра Стрижак просто не мог пройти мимо столь колоритного персонажа. Однако, как Казарину пояснили те же вокзальные алкаши, Нашатыря нынешним утром «загребли менты». Не стрижаковские, конечно, а свои, вокзальные.

Сперва Артему повезло: начальником линейного отдела внутренних дел на транспорте оказался какой-то приятель Стрижака. Окая по-вологодски, майор, у которого даже фамилия была какая-то округлая — Окулов, сказал, что, конечно, Казарин может забирать кого хочет. Только пусть сбегает за бутылкой водки и шоколадкой — бабам в отдел.

Но когда Артем, который уже было решил, что все на мази, выполнил условия этого странного квеста и вернулся с пузырем «андроповки» и шоколадкой «Аленка» в кармане, он вдруг столкнулся с неожиданными препятствиями. Заскорузлый палец майора Окулова с желтым от никотина ногтем скользил сверху вниз по странице увесистой амбарной книги, куда записывались все задержанные, пока не задержался на одной из строчек:

— Нашатырёв, Нашатырёв… Это какой же Нашатырёв? Вонючка, что ли? Ни за что! Кого хочешь проси, только не этого!

Из дальнейших сбивчивых объяснений Окулова выяснилось, что Нашатыря задержали на вокзальной площади, причем не одного, а с огромным обшарпанным чемоданом. Сначала милиционеры, как водится, хотели надавать бродяге пинков, а ручную кладь под шумок сдать в камеру хранения, откуда она, очевидно, и была стырена — соответствующий номерок на ней имелся. Заниматься оформлением очередного уголовного дела, в котором к тому же даже не имеется потерпевшего, всем было мучительно лень. Инцидент, вероятно, разрешился бы к взаимному удовольствию, если бы Нашатырь не выкинул неожиданный фортель.

Когда милиционеры принялись выуживать его из сугроба, куда Нашатырь попытался зарыться в тщетной надежде скрыться от стражей порядка, бродяга принялся отбиваться и, что еще того хуже, выкрикивать всякие обидные для людей в погонах вещи. И добро бы просто козлами обозвал — к этому вокзальные менты давно уже привыкли и ни за что не считали. Но нет — вместо этого Нашатырь орал какие-то совершенно непонятные простым стражам порядка слова: «Сатрапы! Инквизиторы! Бериевские каты!» Но чувствовалось, что оскорблял. Милиционеры разозлились не на шутку, изрядно намяли бунтарю-интеллигенту бока и закрыли его в «обезьянник», а чемодан сдали в камеру хранения, в ту же самую ячейку, откуда он, очевидно, был украден — до выяснения, так сказать. Досматривать его в процессе возни с Нашатырем всем оказалось опять же недосуг. Тем более что, судя по неказистому виду фибрового сундука, поживиться в нем было явно нечем.

В итоге свобода для Нашатыря стоила Казарину не одной, а двух бутылок водки. А теперь эта сволочь сидела перед ним в его собственном кабинете и валяла дурака.

— Итак, Нашатырёв Виктор Петрович, о чем вы беседовали вчера с подполковником милиции Стрижаком и куда он направился после окончания вашего разговора? — терпеливо спросил Казарин.

— Не Ви́ктор, а Викто́р, с вашего позволения, — изысканно поправил его Нашатырь с неподражаемым французским прононсом.

— И не Нашатырь, а Каберне, значится? — подыграл ему Артем.

Бродяга изысканно поклонился и выудил из кармана маленькую тушку — кажется, жареного цыпленка, Артем толком не разглядел. Изящным жестом растащив ее за ножки, бомж щедро предложил Казарину половину.

— Мерси-с, — не менее изысканно отказался Артем. — Не люблю курицу, особенно когда она краденая.

— Пардон муа! Это не курица! Это настоящая прудовая лягушка! — парировал Нашатырь с оскорбленным видом шеф-повара лучшего парижского ресторана, в фирменное блюдо которого плюнул пьяный биндюжник. — Силь ву пле, же ву при! Правда, замороженная, ибо зимой водоемы имеют досадное свойство замерзать…

Артема чуть не стошнило на замызганное клетчатое пальтишко бомжа, снятое, судя по всему, с плеча какого-то щуплого школьника.

— Убери… это, — поморщился он. — И кончай валять дурака! Ты видел мента с большими ушами? Что он тебе говорил?

— Был тут один ушастенький, — охотно подтвердил подозрения Артема лягушачий гурман. — Хорошие такие уши. Тень от них, как от Чебурашки. У ментов кто-то свой то ли пропал, то ли убили его. Я не вдавался в подробности, это их разборки. Но ушастик меня про это спрашивал. Однако я ничего похожего не слышал — ни от носильщиков, ни от нашей гулящей братии. Так ему и сказал, этому лопоухому месье. Он потоптался еще маленько и ушел. Куда — в душе не ведаю.

Ох, как же Артему все это не нравилось…

— Ладно. Верю. Свободен, — сказал он Нашатырю. — Пшёл вон отсюда. Только больше не воруй чемоданы. Узнаю — прибью.

— Пардон муа! — вновь возмутился бродяга. — Я не воровал! Мне этот чемодан подарил один месье!

— Дай угадаю: ему, наверное, очень пришлись по вкусу твои деликатесные лягухи, — криво ухмыльнулся Артем, которому уже порядком надоел этот месье Клошар. — И в благодарность за лучший в его жизни обед он вручил тебе свою единственную ценность — сундук с грязным бельишком.

— Ну, это уж вам лучше знать, что там было, в этом вашем сундуке, — буркнул лягушачий гурман.

— Это почему еще? — удивился Артем. — Давно ли он мой?

— Ну, может, не лично ваш, — готовно согласился Нашатырь. — Но кого-то из ваших.

— Это кого, например? — насторожился Казарин. — Что ты городишь?

Вместо ответа любитель жареных лягушек извлек из кармана засаленный обрывок тетрадного листочка в клеточку. Развернул его, откашлялся и с выражением прочитал:

— «Отдать в личные руки старшему следователю облпрокуратуры по особо важным делам Казарину Артему Сергеевичу»… Вот, так велел мне тот месье, держатель чемодана. Подошел ко мне на перроне, дал рубль, эту записку и квитанцию от камеры хранения. Квитанция, понятное дело, осталась у работника этого самого чемоданохранилища, когда я забрал сей сундук, чтобы отнести его к вам. Но номер ячейки я запомнил — он же был прицеплен к чемодану… Казарину Артему Сергеевичу, значит. Есть у вас такой месье? Знаете его?

— Знаю, — отрешенно ответил Казарин. — Знаю я такого месье.

И вызвал машину. От отделения милиции до вокзала было рукой подать, но счет шел даже не на минуты, а на секунды.

Артем узнаёт, кого проглотил дохлый бегемот, учится вести беседу по методу старика Нуартье, выясняет, где пропадал Стрижак, убеждается, что легендарный Тринадцатый отдел КГБ — не сказка, и становится свидетелем посадки неопознанного летающего объекта.