взгляд на нашей свадебной фотографии, стоявшей на столе. Я невольно улыбнулся. Помнится, мы оба так долго ждали этого дня. И он себя оправдал в полной мере. Он… Он…

Я резко вскочил с кровати. Приятная ностальгия сменилась холодным ужасом.

Я совершенно ничего не помнил с того дня!

Как бы я не старался выудить хоть что-то из моей головы, но все было тщетно. Пусто. Абсолютно. Лишь только какое-то совсем смутное воспоминание о каком-то телефонном разговоре, который мне определенно не пришелся по душе, ибо сердце предательски защемило.

— Даш, — спрашиваю я подрагивающими губами. — А ты помнишь нашу свадьбу?

— Чего это тебя вдруг на такую романтику потянуло? — та аж от работы отвлеклась, настолько ее заинтересовал этот вопрос.

— Я не в этом плане, — чуть более жестким голосом добавляю я. — А в самом что ни на есть прямом. Ты нашу свадьбу помнишь?

Дашка смотрит на меня таким взглядом, будто я откуда ни возьмись материализовался на нашем диване. Головой-то я понимал, что такой вопрос вполне может вызвать подобную реакцию. Но как я мог его не задать, когда происходит такая чертовщина?

— Конечно же помню, — фыркает в ответ жена. — Я еще не настолько старая, чтобы забывать события пятилетней давности, знаешь ли.

— Помнишь, значит, — тяну я. — И никакого телефонного разговора?

Я смотрю в ее голубые глаза и вижу в них смятение. А еще почему-то угрозу. Значит, что-то такое действительно было? Или как я это должен понимать?

— Какой еще телефонный разговор? — выходит из транса Дашка, возмущенно ощетинившись. — У нас их тысячи было, о каком конкретно речь?

— Ты… с Колей была, — пробубнил я, вспоминая попутно какие-то детали.

— Знаешь, это не очень-то проясняет ситуацию, — голос жены смягчается, но в нем по-прежнему остается напряжение. А я чувствую себя дурак-дураком. Словно поймал мелкого воришку с поличным, а как предъявить обвинения — понятия ровным счетом никакого не имею. Вот и остается только бессильно смотреть, как этот плут ускользает с честно награбленным.

Ведь что-то же было, я точно это знаю! И это что-то — точно не свадьба. Но… А что но-то? Неимоверным усилием воли взял себя в руки, придал эмоциональному хаосу структурированную, рациональную форму. Фотография ведь есть? Есть. Не могла же она на пустом месте появиться. И стоять все эти годы, совершенно ничем ранее не привлекая внимания и не вызывая никаких подозрений. Какие еще доказательства нужны?

— Ладно, золото, забудь, сам понимаю, что херню какую-то горожу, — простонал я, сокрушенно обрушивая свою голову на боковину дивана.

Дашка, чуть наклонив голову, внимательно смотрит мне в глаза. Не мигая. Есть у нее такая привычка. Выдержать этот взгляд иногда бывает непросто. Но, справедливости ради, она мой тоже не всегда выдерживает. Так что тут у нас паритет.

— Это просто усталость, — наконец она разжимает губы. — Просто усталость, Макс. Не надо выдавать ее за какую-то универсальную истину.

— Может и так, — киваю я. — Просто мне это как-то сейчас непросто оценивать.

Мы снова смотрим друг другу в глаза. Ну и кто на этот раз из нас уступит, любимая? Я лично не намерен.

— Ладно, брек, — неожиданно разводит та руки в стороны. — На сегодня, я думаю, излишних эмоциональных потрясений уже достаточно. А мне еще работу надо успеть за час доделать. Только — одну секундочку…

Дашка встает с кресла, наклоняется ко мне и аккуратно целует в самый уголок губ. А у меня какое-то слишком уж большое потрясение, чтобы на это как-то реагировать. Впрочем, какого-то ответа она и не ждет. Гибко выпрямляется и продолжает стучать по клавиатуре.

Может, действительно вздремнуть часик? Я попытался отойти в царство Морфея, но сон никак не шел. Поэтому я просто лежал в такой вот полудреме на диване с закрытыми глазами, но даже сквозь сомкнутые веки умудрился наблюдать за тем, как бежит стрелка на часах. Два, два пятнадцать, половина третьего… Без пятнадцати я кое-как поднимаю свою тушку с дивана. Дашки в комнате уже не было — убежала наводить марафет. Что ж, вот и настал тот момент, которого я с таким содроганием ждал весь последний месяц. Вновь иду в ванную, где быстро прохожусь щеткой по зубам и привожу в порядок волосы. Жена сидит на кухне, пьет кофе. А мне вот ничего не хочется, меня тошнит. Поэтому я возвращаюсь в комнату, где даже с каким-то облегчением захлопываю ожидающий меня чемодан. И замираю над ним, словно в ожидании чего-то, будто сейчас, в последний момент, что-то произойдет совсем уж из ряда вон. Метеорит долбанет, повторяя сценарий любого фильма Роланда Эммериха. Или из-за угла высунется мужичок и прокричит «Стоп, снято!». Но ничего такого не происходит. Я затылком чувствую взгляд появившейся в дверях жены и оборачиваюсь.

— Пора, — говорит та.

Неужели все? Так трудно это осознать до конца. Подняв парку с пола, я небрежно ее накидываю. Из какого-то внутреннего кармана на землю падает самодельная медалька. Якобы за заслуги в области ветеринарии. Не помню уже даже, кто и при каких обстоятельствах мне подогнал этот небольшой сувенирчик. Ухмыльнувшись неожиданно накатавшей волне тепла, сую медальку назад в карман и, крепко схватив чемодан, выхожу в гостиную.

Дарий, чтобы скрыть от скифов свой уход, оставил в лагере собак и ослов. Слыша их лай и рев, неприятель думал, что Дарий остается на месте.

А кого я оставляю здесь?

Минивэн уже стоит возле подъезда. Запах выхлопных газов неприятно бьет в нос, заставляя поморщиться. Еще и колесики чемодана увязают в снегу, посему мне приходится тянуть его обеими руками. Водитель, низенький, приземистый мужичок с козлиной бородкой, порывается помочь, но я предельно вежливо отклоняю его помощь. В конце концов я справляюсь с этой нехитрой операцией и закидываю чемодан в кузов.

— В аэропорт? — риторически спрашивает водитель. Я рассеянно киваю, помогая Дашке влезть в салон машины. Сам сажусь на переднее сиденье. Хочу сейчас полностью видеть город, который мне предстоит так надолго покинуть.

Минивэн нетерпеливо затарахтел, и вскоре мы выехали со двора и нырнули в поток автомобилей. Следующая остановка — мечта.

— Летать не боитесь? — продолжает расспрос водитель.

— Да не особо, — жму плечами. — Чего бояться-то? Самолеты, если посмотреть на вопрос объективно, не так уж и часто падают. Тебя с большей доли вероятности ударит молния, нежели чем ты попадешь в авиакатастрофу. Тут просто вся штука в массовости. Поэтому каждое такое происшествие и становится мгновенно на слуху.

— Это верно, — соглашается мужичок. — Вообще, если верить статистике, то почти все авиакатастрофы… я об этом где-то читал… или по телеку говорили… неважно. Так вот,