языке. С утра до вечера сказки человеческие читаю, что союзники из своих запасов передали. Про Кощея и Василису, про мальчика со шрамом, про черепах-мутантов каких-то, тьфу ты, пакость, да простят меня боги. Того и гляди пеленки менять начну!

— Переживешь, — добродушно усмехнулся сокол. — Я своим первенцам тоже пеленки менял, и ничего, корона с головы не упала. Самая старшая дочь вообще полностью на мне с рождения была, тогда в Аквиллариуме и провинциях голод стоял, хвори атаковали, одна другой страшнее. А мать у нее целительницей оказалась с мощным даром, целыми сутками в лазарете пропадала. Так и жили, принесу малышку, Лея ее покормит, и снова в работу до упаду. Тогда я и понял, что правитель — самая бесполезная в государстве фигура. Во всяком случае, в послевоенное время.

— А чего нянькам не отдал? — поразился дракон.

— Потому что они нужнее были в другом месте, — пожал плечами Гаруда. — Или на сотню землепашцев кашу варить, или одно дитя качать? Я же тоже не безрукий. Все мы один народ и одно племя, и каждый должен посильную лепту в общее процветание вносить. Да и грех жаловаться. У тебя хоть мальки в штаны дуют, а у меня дорослые мужики. Хвала богам, немногие, и те после воскрешения. И целители говорят, они все равно восстановятся. Так что не ропщи, друг, справимся. Дети в любом случае имеют свойство вырастать. А лет через сто-двести объединим силы и нечисть из Разлома окончательно передавим. Пора и твоему народу маломальской армией обзавестись.

Мангус только покивал, почесывая аккуратно подстриженную рыжую бородку. Наверху в перелеске распевали на разные голоса птицы.

Два портала у подножья розовой скалы открылись одновременно. Из первого с кряхтением выбрался разряженный, как на коронацию, дворф с завитой и умасленной черной бородой. Дракон не выдержал и захрюкал в кулак, за что был тут же одарен высокомерно-снисходительным взглядом.

Из второго выпрыгнул Айрел в потертых джинсах и серой ветровке. Через плечо у него висела битком набитая сумка-холодильник.

— Господа… и господа! — шутливо раскланялся он. — Тайный пикник правителей и примкнувшим к ним героев по поводу окончания заварушки с белобрысыми объявляется открытым!

И с усмешкой вытащил из сверкающего серебром мягкого короба две бутылки с вином. Мангус с Гандальвом тут же оживились. Зато соколы, не жаловавшие хмельное пойло, синхронно сморщили носы.

Но Айрел хорошо знал вкусы своих товарищей и понимал, чем можно порадовать каждого из них. Поэтому с хитрой усмешкой он достал следом стальной термос на пол-литра и протянул Рагнару.

— Тебе понравится, — заверил он. — Новый подарок от человеческих союзников. В нем самый обычный отвар иномирных травок, но посудина сохраняет тепло на срок до суток безо всякой магии.

— Серьезно? — и командир тут же сгреб новую игрушку с протянутой ладони. — Это нам в походах тоже пригодится, нужно заказать хотя бы с тысячу штук, только объемом побольше…

Айрел уже не слушал, повернувшись к соколиному правителю.

— Повелитель Гаруда, для вас особая диковинка из земного мира. Говорят, вы питаете к ней определенную слабость, — он сунул руку на самое дно сумки и со стеклянным звоном извлек две покрытые инеем прозрачные бутылочки с красно-белыми этикетками, в которых плескалась темная жидкость.

Лицо сокола сразу же вытянулось, как у ребенка, распаковывающего рождественские подарки.

— Ума лишиться можно! Где взял?

— Выкупил из первой партии, что выпустили после отмены запрета, — пожал плечами Айрел. — За ними очередища сумасшедшая была, как у вас на праздники урожая за дармовой медовухой. До драки едва не дошло. Непонятна мне всеобщая людская страсть к этой жиже, она шипит, обжигает горло и пахнет какой-то травой.

— Во-во, — поддакнул король дворфов Гандальв, подходя к остальным. — Дрянь это, а не питие. Заработаешь ты себе сахарную болезнь, Гаруда, помяни мое слово. Или дырку в желудке.

— Да ну вас к лешему, — беззлобно отмахнулся сокол, откручивая железную пробку. Тонкие ноздри трепетали от предвкушения. Гаруда поднес узкое горлышко поближе, вдохнул рассыпающиеся в воздухе пузырьки углекислого газа и с видимым наслаждением чихнул.

Какое-то время сидели молча, наслаждаясь принесенными с Земли напитками. Дворф кинул под ноги крохотную коробочку, которая начала расширяться прямо на лету, и на землю встала уже полноценной крепко сбитой табуреткой.

— Как у вас под горами дела? — спросил соколиный правитель, откидываясь спиной на валун, где уже сидели драконы. Рагнар продолжал стоять за их спинами молчаливой охраной.

— Как сажа бела, — заворчал по-стариковски дворф, поглаживая роскошную бороду. — Энергия земная, конечно, нам крепко подсобила, камни напитала, силы у Подземного народа в разы прибавилось.

— Ну и славно. Проблему Гиннара решили? Мы бы помогли, но магия моего народа не в силах вырастить новые конечности.

— Еще чего! Сами справимся. Гиннар хоть и перебежчик, но нашей же крови сукин сын! Мы ему уже новые ноги склепали, лучше прежних. Бегать будет через пару месяцев, как на своих. Только вот в чем дело, — дворф понизил голос, словно хотел рассказать о чем-то неприличном, и с возмущением крякнул. — Сын его к нам приходил, бумаги подписывал и мерки приносил. Здоровенный, рыжий, потолки наши макушкой подпирает.

— А что не так? — удивился Гаруда. — На мой взгляд, очень достойный молодой человек. Тьфу, конечно, не человек, а полудворф…

— Вот! — Гандальв с нескрываемым торжеством поднял толстый палец, унизанный перстнями. — Гиннар, безбожник и пес шелудивый, на Земле жениться умудрился и сына своей человечке зачал! От мудрости предков отказался, побрезговал силой земли, не стал детей в теплой и питательной почве выращивать, как его деды и прадеды делали… И чего вы ржете, нечестивцы? Что я смешного сказал?!

— Прости, Гандальв, — фыркнул соколиный правитель, переглядываясь с хохочущими драконами. — Рехнулись вы со своими предками и видовой магией, вот что я скажу. Нас всех великий Бог-Солнце по своему образу и подобию создал, и женщин же дал для чего-то. Разве не для продолжения рода и всех удовольствий, с этим связанных? Зачем заморочки лишние?

— Предки завещали иначе поступать, — нахмурился дворф. — А ты, пернатый, ни пса не понимаешь. Вот у тебя отпрысков аж четырнадцать, а как ты их в порядке держишь? Как заставляешь собственного слова слушаться и не перечить родителю?

— Они у меня взрослые, если ты забыл. И в их возрасте нормально жить своим умом, а не отцовским. Твои сыновья старше Мангуса, а ты до сих пор над ними верховодишь. Разве это правильно?

— А им только дай волю, натворят делов! — вскипел дворф. — Торвальд вон явился с суда — глаза горят, борода на бок. Надо, говорит, фею в гости пригласить, она в механизмах диковинных разбирается, пусть посмотрит, как