нежные движения. Но в голове снова всплыл комментарий Дженнифер: «Никогда не знаешь, она может сбить тебя с ног». Если ее новое отношение перешло на секс, то это вполне могло случиться. Я надеялся, что поступаю правильно.

Мы поднялись на холм и повернули направо, чтобы попасть в апартаменты. Я открыл ей дверь и повел ее вверх по лестнице. Я отпер дверь и впустил ее. Я знал, что она хочет тишины, потому что она ничего не говорила, но была одна важная тема, которую нужно было обсудить.

«Нам нужно поговорить», — тихо сказал я.

«Нет, не нужно! Просто сделай то, что я просила», — решительно сказала она.

«Контрацептивы», — просто сказал я.

«У тебя есть немного, верно? Дженнифер сказала, что у тебя есть».

«Есть».

«Тогда используй их! А теперь тихо!»

Я снял туфли и носки, и она сделала то же самое. Я пошел в ванную, включил свет и закрыл дверь до конца, так что проникало лишь небольшое количество света, достаточное, чтобы видеть. Я отрегулировал шторы, чтобы затемнить комнату. В этот раз я подумал, что темнота — лучшая идея. Я не знал, что может напугать ее больше — темнота или эрекция. В конце концов, она была неопытной, и ее единственный опыт, выходящий за рамки поцелуев и легкого петтинга, был актом насилия.

Я все еще был должен мистеру Джошу Бентону за это. И я заплачу этот долг. Я позволял своим мыслям блуждать. Мне нужно было четко и прямо сосредоточиться на Бетани. Если я этого не сделаю, то могу совершить большую ошибку.

Я откинул постель, затем подошел к ней, обнял и поцеловал. Она раздвинула губы, и наши языки встретились. Она больше не была нежной, ее губы впились в мои, а ее язык с силой прижался к моему. Она прижалась ко мне всем телом и провела руками вверх и вниз по моей спине. Это была совсем другая Бетани, чем та, с которой я познакомился в апреле.

Она сказала мне, что хочет, чтобы я ее раздел, поэтому я прервал поцелуй и начал расстегивать ее блузку. Она задрожала, но это была не нервозность. Нет, это было предвкушение и волнение. Я закончил с пуговицами и помог ей снять блузку. В тусклом свете я увидел фиолетовый атласный бюстгальтер, обтягивающий небольшую грудь. Я несколько раз поцеловал ее шею, затем плечи. Я потянулся к застежке бюстгальтера и расстегнул его, и она стянула его.

Я не заметил никакой нервозности. Я поцеловал ее в губы, затем прошелся поцелуями от шеи вниз по ее упругому животу. Когда я добрался до края ее джинсов, я поднял руки и расстегнул их. Никакого сопротивления, никаких жалоб. Я расстегнул их и почувствовал запах ее возбуждения. Это был еще один хороший знак.

Я осторожно потянул на себя ее джинсы, и она вышла из них.

«Не надо быть таким нежным», — сказала она.

Где-то на задворках моего сознания промелькнула мысль — «насилие». Насилие против секса. Две разные вещи. Но приравнивала ли она грубость к сексу из-за изнасилования? Я решил, что мой способ лучше.

«Я не нежен из-за тебя, это мой способ. Особенно в первый раз, когда я с кем-то. ОК?»

«Да», — но в ее голосе не было убежденности.

Я взялся за пояс ее фиолетовых атласных трусиков и потянул их вниз через ее попку. Она вышла и из них. Я оценил ее красоту. У нее был фантастический мышечный тонус и короткие, мощные ноги, несомненно, оба из группы поддержки. Чуть ниже ее плоского живота был треугольник светло-коричневых волос на лобке.

«Бетани, ты прекрасна!».

«Тихо!» — сказала она с хихиканьем.

Я встал, она потянулась, чтобы расстегнуть пуговицы на моей рубашке, затем помогла мне стянуть ее через голову. Ее руки перешли к моим джинсам, расстегивая их. Она потянула их вниз, вместе с моим нижним бельем. Когда я вышагнул из них, мы обнялись. Она крепко притянула меня к себе, и я почувствовал, как сжались ее маленькие груди и твердые соски на них. Я провел руками по ее спине, обхватил ее попку и притянул к себе, моя эрекция была зажата между нами.

Я был почти уверен, что мы должны перейти непосредственно к сексу. Я не был уверен, что предварительные ласки были хорошей идеей. Я потянулся вниз и схватил свои джинсы, доставая резинки из кармана.

Она хихикнула: «Больше одного?».

«Тихо!» — сказал я игривым тоном.

Я подвел ее к кровати, бросив две из трех резинок на стол. Мы забрались в кровать, я вскрыл упаковку и быстро надел резинку на свой бушующий стояк. Я притянул Бетани к себе и поцеловал ее, блуждая руками по ее телу. Я наклонился, чтобы поцеловать каждую грудь и нежно лизнуть каждый сосок, что вызвало стон.

Я переместил руку вниз к ее животу, а затем провел пальцами по мягким волосам на лобке. Я обхватил рукой ее лобок и почувствовал жар и влажность. Я осторожно раздвинул ее ноги и встал между ними, упираясь членом в ее половые губы. Физически она была готова, но эмоционально и ментально я должен был проверить.

«Ты в порядке?»

«Да!» — шипела она. «Без разговоров! Просто трахни меня!» — умоляла она.

Я поцеловал ее и надавил. Она уступила мне, и я медленно проникал в ее глубины, пока не оказался полностью внутри нее. Она издала протяжный вздох, и мы поцеловались. Я начал медленно выходить, а когда почти вышел, начал осторожно толкаться назад. Она встретила это мощным толчком бедер. Она крепко обняла меня, обхватила своими мощными ногами мои бедра и сделала это снова, кряхтя. После третьего раза я все понял.

Я начал отвечать на ее толчки. Она двигала бедрами, сжимая мой член мышцами своей киски. Она тяжело дышала, и я тоже. Даже целоваться было невозможно. Я просто положил руки ей на плечи и долбил ее так сильно, как только мог. Я был рад, что на мне была резинка, так как это помогло мне не кончить слишком быстро.

Бетани не сдавалась. Два года желания были направлены на этот акт. Мы оба обильно вспотели, и наши сердца бешено колотились, когда мы сталкивались друг с другом. Это было намного больше, чем даже занятия любовью с Бекки. Мускулистые ноги Бетани крепко сжимали меня, затрудняя полные толчки, но она так сильно двигала бедрами, что это не имело значения.

Я не мог сдерживаться и глубоко вошел в нее, наполняя резинку струей