чиновников, военных и прочих. Гостиницы там точно не будут пустовать.

— А как же радиация? Ричи, разве она никого не испугает?

— На самом деле радиации там нет, но ты права: слухи будут пугать людей. Но! У них не будет альтернативы. Привыкнут, смиряться, забудут о том, что когда-то эта местность была «опасной».

Гермиона задумчиво теребила локон своих густых каштановых волос. Она полюбовалась видом замка, после чего перевела взор ясных глаз на друга и спросила:

— Ричи, я давно хотела узнать, а чем ты занимался в мире, откуда родом моя копия?

— Да так… Строил безумную финансовую империю, учил алхимию, готовил ресурсную базу для колонизации планет.

— Учил алхимию? Ты там нашёл себе учителя?

— Не совсем, — качнул головой Ричард. — Учитель у меня был, но он лишь изредка помогал мне с чарами. Я дал задание искину. Тот на основе имеющейся в базе данных литературы составил курс для изучения алхимии от азов до продвинутого мастерства.

Гермиона с жаром в глазах подалась вперёд и громким шепотом спросила:

— А философский камень… Ты узнал, как его получить?

Ричард натянуто улыбнулся.

— Нет, Гермиона, ты преувеличиваешь мои таланты. Я хоть и изучил огромный объём упорядоченных сведений об алхимии и неплохо набил руку, но до вершин мне далеко.

— А как же задумка по поводу расшифровки искином «Мутус Либер»?

— Если ты об этом, то в процессе. В одной из моих лабораторий, — Ричард не стал упоминать, что в секретной, — один из самых мощных искинов на базе квантового компьютера пытается расшифровать «Мутус Либер».

— И как результаты?

— Пока глухо. Подвижки есть, но такими темпами расшифровка будет проводиться ещё лет десять, а то и дольше. Вообще я больше возлагаю надежды на другой способ, пока о нём не буду говорить.

— Есть надежда, что философский камень всё же можно будет создать?

— Гермиона, что создано одним человеком, может быть повторено другим. Даже больше — может быть улучшено. Поэтому у меня нет ни капли сомнений в том, что философский камень будет создан.

Уверенности словам Ричарда придавало знание о том, что в той же лаборатории, в которой происходит расшифровка «Мутус Либер», проводятся исследования маленьких осколков философского камня. Эти данные дают научным ИИ пищу для размышлений и приближают миг, когда удастся создать свой философский камень, и больше того. Сейчас у Ричи нет ни одного рецепта использования философского камня. Маги из секретной лаборатории разрабатывают способы получения Эликсира жизни. К сожалению, ни в одной книге не было инструкции по созданию подобного эликсира.

— Кстати, Гермиона, что с невестами для принца?

— Я поговорила со всеми девочками из списка. В принципе, думаю, ни одна из них не откажется выйти замуж за принца. Но…

— Да-да?

— Роза Целлер с Пуффендуя мне не понравилась: слишком высокомерная, по ней сразу видно чистокровное воспитание, из которого вытекает презрительное отношение к маглам.

— А что по поводу второкурсницы с моего факультета?

— Ричи, она… Кх-м… Как бы помягче сказать…

— Говори прямо.

— Она тупая, как пробка. Даже удивительно, что брюнетка. Вряд ли с возрастом этот недостаток пройдёт. Нет, я слышала, что мужчины любят тупых дур, но не уверена, что такая девушка достойна звания принцессы.

— Понятно. Что по Равенкло?

— Луна хорошая девочка, но не от мира сего. Из студенток Равенкло она лучшая кандидатка. В принципе, даже можно закрыть глаза на её неординарность, но Луна твёрдо уверена, что станет магозоологом и будет путешествовать. Принцесса-путешественница… Как ты себе такое представляешь?

— А остальные равенкловки?

— Чистокровность головного мозга! — Гермиона сказала это с такими презрением и твердостью, словно ставила диагноз. — Нет! Они точно нет!

— Хорошо, доверюсь твоему мнению. Остаются студентки твоего факультета.

— По поводу Джинни ты моё мнение знаешь, — сухо произнесла Грейнджер. — Лаванда неплохой вариант, но она типичная блондинка-сплетница. Как-то я не представляю её в роли принцессы. Домохозяйкой, которая будет сплетничать с соседками — да. Принцессой — нет.

— Риона О`Нил? — вопросительно приподнял правую бровь Ричард.

— Риона… — задумчиво протянула Гермиона. — Тихоня, себе на уме. За четыре года, что мы учимся, она вела себя ниже травы тише воды. Если не знать, что такая студентка существует, то даже не поймёшь, есть она или нет. У меня складывается ощущение, будто она постоянно пользуется чарами отвода глаз. В общем, странная она, непонятная, мутная. Не нравится она мне. Но это чисто субъективное мнение.

— Допустим. Риона мне самому кажется подозрительной. Девочка-невидимка. Информации о ней мои спецы нарыли совсем немного. Тем более она ирландка, что ещё более подозрительно. То есть у нас остаётся только Викки Фробишер.

— Викки… — протянула Гермиона, начав наматывать на указательный палец на локон волос. — Хорошая девочка. Симпатичная. Она мне показывала свой фотоальбом: мама у неё красивая, стройная, моложавая, с такими же светло-каштановыми волосами и голубыми глазами, бабушка тоже симпатичная и худая.

— Неплохое начало. Что можешь сказать о самой девочке?

— Хм… Викки увлекается магией и состоит во всех возможных клубах, связанных с волшебством: ворожбы, зельеварения, кружки заклинаний и магической вышивки. Активная, честная, прямолинейная отличница. Обожает квиддич. При этом она не выражает презрения к маглам.

— Гермиона, спасибо за проделанную работу. Ты прелесть!

Вечером за ужином Ричарду не лез кусок в горло. После вкусной ресторанной еды хогвартская пища казалась пресной. Он заметил необычайное оживление за столом слизеринцев.

Драко Малфой, активно жестикулируя, что-то рассказывал соседям. После этого они передавали по цепочке рассказы другим студентам. Всё неизменно заканчивалось тем, что слизеринцы поворачивали головы к столу Гриффиндора и смотрели на Грейнджер круглыми глазами, в которых можно было различить крайнюю степень удивления, нотки ужаса, опаски и уважения.

Гермиона заметила необычайную активность студентов Слизерина и направленное на себя внимание. Её брови хмурились. Девочка не привыкла к такому ажиотажу вокруг своей персоны и не понимала, чем вызвано такое оживление.

Драко то и дело поглядывал на Гермиону, после чего переводил задумчивый взор на Ричарда. Он пристально вглядывался прямо в глаза, что раздражало Гросвенора.

Гарри Поттер выглядел бледным. Он погрузился в свои мысли и не замечал ничего вокруг, явно переживая из-за предстоящего первого тура Турнира Трех Волшебников.

Таким же нервным и к тому же дерганным был Седрик Диггори.