ни крути, но заниматься серьёзными магическими исследованиями мне было почти некогда, а всё что я успел почерпнуть, больше относилось к эмпирическим наблюдениям.

Листая мою книгу, Каэль лишь изредка кивал или хмурился, но никак меня не прерывал. Даже когда я закончил монолог, он, не отрываясь, продолжил листать мой фолиант.

— Неплохо, — отложив в сторону книгу, он снова поднял взгляд на меня, — ты великолепно выучил основы, но я всё же посоветую тебе уделять больше времени учёбе, а не разным глупостям. Твои заметки тоже интересны, но ничего нового из них я не узнал.

— И что же мне делать, учитель? — смиренно спросил я.

— Продолжать учиться, — спокойно ответил он, — твой прогресс весьма неплох, но недостаточен.

— Тогда буду стараться, — слегка усмехнулся я и достал из сумки несколько свитков, с некоторыми экспериментальными заклинаниями, которые я пока не решался применять на практике, — а что скажете по этому поводу?

— Дай ка посмотреть, — приняв протянутые ему бумаги, Каэль погрузился в их изучение.

Ждать пока древний маг поймет, о чём они, пришлось недолго, буквально через несколько десятков минут, он отложил их в сторону.

— Твоя модификация заклинания Грязь в Камень неплоха, но слишком затратная, а попытка увеличить область действия показывает, что ты не до конца понял, как правильно изменять заклинания, — равнодушно произнёс он.

— Но само заклинание рабочее? — задал я по-настоящему волнующий меня вопрос.

— Да, но я бы внёс в него кое-какие исправления, — потянувшись к перу, Каэль на миг остановил руку, но потом сразу продолжил движение, — смотри внимательно, — указал он своим сухим пальцем на один из элементов рисунка, — здесь…

Следующие несколько часов я осознавал свою «ничтожность» как мага. Каэль исправлял каждое созданное мной заклинание, делая его эффективней, результативней и даже изящней. Он, поясняя каждое своё действие, указывал на мои ошибки и исправлял их, пока я как ненормальный строчил заметки. Итогом этого импровизированного урока стало не только раскрытие мне некоторых тайн магии, но и появление в моём арсенале нескольких весьма перспективных плетений: создание из простой грязи не хрупкого песчаника, а полноценного гранита; оптимизация плетений для создания големов; лучшее понимание моего любимого Созидания, и ещё несколько улучшенных версий заклинаний, которые я уже привык применять. Одно только заклинание Блуждающих Шаровых Молний чего стоило.

Просидев с Каэлем до утра, я чувствовал, как гудит моя голова от количества знаний, которые он мимоходом озвучил, и затекла кисть, от написания заметок. Когда Каэль закончил с моим последним творением, я придумал ещё несколько десятков новых идей и был искренне благодарен древнему эльфу.

Жадно складывая исправленные свитки с заклинаниями в одну стопку, я даже не заметил недовольную Миэль, которая с укором смотрела на меня и, как ни странно Каэля.

— Дитя, ты тоже здесь? — отстранённо спросил Каэль.

— Да, прибыла вчера вместе с этим… неблагодарным, — скрестив руки на груди, Миэль недовольно посмотрела на меня, — и хотела бы показать вам, учитель, всё чего я достигла.

— Хм, — посмотрев в окно, Каэль почесал подбородок, — сейчас слишком поздно, ты можешь подойти ко мне через пару дней?

— Как на счёт — сейчас? — всё больше раздражаясь, спросила Миэль.

— Нет, дитя, сейчас я слишком устал, тело просит отдыха, как и разум, — не обращая внимания на тон полуэльфийки, ответил он, — а завтра, по моим расчётам, на небосводе случится событие, наблюдаемое раз в полтысячи лет. Так что я смогу убедиться в твоих успехах только через пару дней.

— Хм, — скептически посмотрела на Каэля Миэль, — тогда вот, — вытащила она из сумки маленький флакончик с прозрачным зельем.

— Интересно, — аккуратно взял в руки, протянутые ему флакон древний эльф, — эликсир бодрости, но необычный, — откупорив маленькую крышку, он вдохнул его запах, — намного сильнее стандартного состава, очищен от примесей, — проведя носом над горлышком ещё раз, он опрокинул его в себя, — достойное творение. Хорошо, я готов тебя выслушать, дитя.

Видя, как взбодрилась Миэль, начав доставать свои тома с заметками из бездонной сумки, я поспешил скрыться. Не то, чтобы мне совсем была не интересна алхимия, но у меня в городе было ещё несколько дел, которые стоило уладить пока я в Абсаломе.

Перехваченный на выходе из храма Хильдой, мы с ней позавтракали, немного поговорили, и только потом я вышел из обители Дезны. Направившись в район Монет, я достал составленный мной ранее список, в котором было перечислено всё, что могло мне понадобиться в новых владениях. Зная из отчётов доверенных людей, что за земля мне досталась, и, помня о негласных запретах деда, я составил огромный перечень просто необходимых мне вещей.

Семена плодовых деревьев, обработанные магией друидов и отварами алхимиков. Строительные материалы и инструменты, для ускорения возведения моего нового дома. Запасы ингредиентов, что понадобятся для улучшения плодородности земель. Основы для защитных и охранных артефактов. И многое и много другое.

Вернулся я в храм Дезны только под вечер, уставший и довольный. Всё что запланировал, я сделал почти в полном объёме, осталось только пара мелочей, и поездку можно было окончательно считать успешной. Быстро перекусив с Хильдой и Магни, который всё же решил навестить родственницу, я отправился спать. На моей кровати уже мирно посапывала Миэль, так что, я аккуратно, чтобы не разбудить её, пристроился рядом.

Отчалить из гавани Абсалома удалось только через несколько дней. Как бы я не спешил и не старался побыстрее отправиться лично, посмотреть на свои владения, всегда находились дела. То торговец, не смог найти нужный мне товар, то моряки на моём корабле попадут в передрягу в порту и пришлось их выкупать у стражи, то шторм разыграется у выхода из бухты.

— Эх, снова вы уходите, — печально вздохнула Хильда, смотря на нас, стоящих у дверей храма.

— Да, но сама понимаешь, — смотря на действительно грустную дворфийку, — нас ждут дела и те, кто от нас зависит.

— Всё я понимаю, но могли бы и подольше задержаться, а не только заскочить на пару дней. Ладно идите уже, не люблю долгих прощаний, — махнула рукой она и отправилась внутрь храма.

— Не волнуйся,