Не зови меня так, Алрик. Не смотри на меня так. У меня же сердца нет – ты его украл. И душу забрал. Совесть одна осталась, и та бьется в конвульсиях.

Было ли у вас так, что вы стояли перед выбором и заранее знали, что будете потом жалеть, раскаиваться, но все равно шагнули вперед, как к неизбежному? Потому что ноги уже шли, потому что воля уже там. Потому что, если не сделать, жалели бы и мучились мыслями до конца жизни: «А как тогда было бы, если бы…»

Я уже знала, что не смогу отказаться. Запах волка будоражил каждый мой нерв, обострял все чувства, но только по отношению к оборотню. Чудилось, что дыхание Алрика долетает до меня и щекочет кожу. Казалось, стук его сердца вторил моему и бился со скоростью сердца новорожденного ребенка – быстро-быстро-быстро. Взгляд волка был куда жарче прикосновения – ласкал, словно опытный любовник. Умело, без стеснения, собственнически.

Мои руки горели от желания дотронуться до него. В ушах уже стоял звук рвущейся мокрой майки, такой натяжной, тонкий. А потом разорванных мокрых джинсов – такой низкий, скрипучий.

Два стола встали на нашем пути. Я взялась за тот, что ближе ко мне, Алрик за тот, что ближе к нему. И мы швырнули их в разные стороны так, будто они были пластиковой мебелью, а не добротными предметами из дерева. Осталось преодолеть каких-то пару метров между нами.

Крыша здания напротив

Дэвид почесал суриката за ушами, словно кошку, держа мертвой хваткой. Любвеобильный зверек с удовольствием подставил мордочку, иногда попискивая от силы захвата.

–Т-ш-ш, а то хозяйка услышит.

Вильма сидела в машине, такая близкая и такая далекая. Как всегда. Дэвид столько раз был на расстоянии взгляда, но не мог подойти ближе. Не знал, как подобраться к той, которую выбрал уже давно как свою пару.

Волк перевел взгляд на ресторан, сквозь панорамные окна которого разворачивалась практически эротическая сцена встречи. Держите его семеро!

– Значит, вот кто ты, медведица. – Оборотень с придирчивым интересом наблюдал за полетом столов. – Какая страсть! Смешно!

Когда он высадил девушку в белом платье у убежища Леона, которое сам недавно еле нашел, решил не уезжать далеко. А когда на своем расколотом дисплее мобильного увидел последние набранные вызовы, то с удивлением заметил, кому звонила девушка: Алрику. С этого момента он сел девушке на хвост, желая разобраться в том, как можно использовать ситуацию для себя.

Дэвид не мог позволить ускользнуть медведице, которая так тесно связана с Алриком и Вильмой. Настолько тесно, что убежала с сурикатом и прибежала к леопарду-экспериментатору, из-за которого погиб его отец. Если бы не инъекция огромного зверя, Ларс был бы жив, а Вильма загорала бы на пляжах США с Дэвидом, а не пряталась среди этих студеных лесов, каменных джунглей и городских нор лис.

Судя по всему, эта бурая крошка на пару с Леоном водила Алрика и Вильму за нос. Дэвид едва не упустил ее из промзоны – не сразу понял, что она стала лисицей и села с леопардом в машину.

Мастерица перевоплощений, как и ее пятнистый напарник. А еще, судя по пару, что валит из ушей у Алрика, она явно его истинная. Уж Дэвид точно знал, что довести до белого каления страсти нордического блондина могла только пара. Посмотрите только, как его корежит!

Как все интересно спуталось в один клубок! За какую же ниточку дернуть? Дать надуть Алрика по полной программе или показаться перед Вильмой спасителем, да еще вернуть суриката? Поверит ли она ему? Вряд ли.

При виде того, как Леон изменил медведицу, Дэвиду пришла в голову мысль: что, если до того, как разделаться с леопардом, с помощью его таланта поменять собственную внешность и запах? Временно, конечно. Если создать запах, максимально похожий на погибшего истинного Вильмы, и отдаленно повторить его внешность, она клюнет. А потом уже стерпится-слюбится, верно?

И повод для знакомства есть – сурикат.

Решено. Леон пока живет.

А что делать с медведицей? Алрик почти убил его в тот день, когда вернулся за Вильмой. Если бы не шаманы Аляски и холодная терапия, Дэвид бы не выбрался.

Убить ее? Покалечить? Брата Вильмы трогать нельзя, хотя очень хочется.

Дэвид задумчиво размазал лужу, оставшуюся после ночного дождя, а потом с удивлением взглянул на знак, который давно не рисовал. Символ рода. Он у них с Вильмой зеркальный. Они изначально созданы друг для друга.

Вильма единственная понимала и поддерживала его с детства. Когда отец Дэвида, одержимый идеей поддержки баланса среди сверхов, топтал все лидерские качества альфы в сыне, одна девушка бегала с ним на пробежку, чтобы вытрясти лишнюю энергию. Она же позднее дала понимание, что не в Дэвиде проблема, а в том, что его отец не готов воспитывать конкурента. Она делилась женским теплом, обнимала, подкармливала. Она поддержала его идею самому создать свою стаю. Жаль, ее родители начали препятствовать их общению – он им не нравился. Впрочем, Дэвид решил этот вопрос. Никто не имеет права лишать его Вильмы. Даже родители, даже истинный. Она его. Его стая.

Шум из ресторана привлек внимание волка. Кто-то выпустил по влюбленной парочке струю из огнетушителя, а потом вдруг выбежали двое за ручку. Белый клубящийся туман выплюнул их, будто лишнее, а когда он осел на землю, то друг на друга в удивлении пялились Алрик и Леон.

Дэвид покатился по крыше от смеха. Кажется, пятнистый ошибся напарником!

***

Аня

Я выскочила через служебный выход, задыхаясь от порошка. Казалось, он осел в легких корочкой. Хотелось пить, в душ и домой. И все это одновременно.

Я успела заметить, как Леон выпустил первую струю из огнетушителя в Алрика, а потом в меня, и метнулась за барную стойку. Оттуда уже в кухню и на выход.

Дышала глубоко, через рот, и все никак не могла успокоить бешеный ритм сердца. Чувствовала себя мартовской кошкой, которую облили ведром ледяной воды с балкона. Щеки горели, глаза вылезали из орбит.

Что я чуть не наделала? Совсем голову потеряла? А ведь еще немного – и я накинулась бы на Алрика прямо там, наплевав на все.

В голове было так же, как в зале ресторана, – белая завеса. Меня всю колотило от эмоций и разочарования в себе.

Да мне к нему близко подходить нельзя! С каждой встречей меня накрывает все сильнее и сильнее.

Я оперлась рукой о стену здания, а потом заставила себя идти. Нужно убраться отсюда подальше, прояснить сознание и понять, что делать. Больше всего хотелось забиться в угол и подождать, пока все разрешится само собой, но я так не могла. Алрик и Дэвид связаны с пропажей моего родного клана. Волк – истинный сестры, единственной кровиночки, что у меня осталась. И если перед Алриком у меня отнимались ноги, то тот придурок, что топил нас с Мирой в бочках, вызывал у меня только неприязнь.

Нужно сосредоточиться на нем. Совершенно ясно, что мой план пробраться в нору под видом лисицы, втереться к Алрику в доверие и выяснить все, ненадежен, как лед по весне. Меня им кроет. Мира бы сказала, что он мой краш, а я просто поняла, что с сестрой после свадьбы придется общаться по минимуму. И нужно найти себе кого-нибудь. Хоть кого, чтобы снять это наваждение. Тогда, возможно, через несколько лет я смогу спокойно смотреть на шведского волка и задаваться вопросом, что же я тогда в нем нашла.