* * *

— Нет, все, стойте… — Мы добежали до водопада, я села на землю, потирая ноющее колено.

«Добежали» — громко сказано. Бежали остальные, я поспевала за ними шагом, равным улитке на похоронах. Да и вообще, какой смысл бежать, если мы все равно не выйдем из сада? Вот и я думаю, что смысла нет.

— Что с коленом? — Оборотень присел напротив, но мое личное пространство не нарушил.

— Пыталась протаранить упертую Хранительницу дома… — Простонала я, дуя на колено, надеясь, что так полегче станет. Логика женская, с ней не поспоришь.

Котэн тоже сел рядом, только он привалился спиной к моей спине, ему можно. Марине присела рядом с оборотнем. Похоже, кто-то неплохо сдружился, вызволяя одну не в меру любопытную ведьмочку-колдунью.

— Чей это дом? — Марине показала себе за спину, в том направлении, откуда мы прибежали.

— Так это же…

— Не знаю, — внаглую перебила Котэна, не дав ему договорить. И соврала, конечно. Незачем им знать, в чей дом я залезла и откуда сбежала.

Марине с оборотнем наклонились, чтобы посмотреть на Котэна, но за моей спиной его не было видно, что меня очень даже порадовало.

— Мы не познакомились, — решила быстро перевести тему, — Владлена.

— Ролион.

Я протянула оборотню руку, тот приложился к ней с поцелуем, но быстро отпрянул. А я все равно успела заметить недобрый взгляд Марине и поспешила ее заверить:

— Он не в моем вкусе.

Оборотень на мои слова не обратил внимания, зато заинтересованно посмотрел на Марине. Да, вот так и сходятся несовместимые.

Вот казалось бы: дриада и демон, что общего? Ничего! Абсолютно ничего! А получилась я. Вот так и у ведьмы с оборотнем будет. Если что-то будет, разумеется.

— Котэн, у меня к тебе два вопроса.

— Задавай.

— Первый: как ты меня нашел? — Мы все так же сидели спина к спине.

— Ролион помог, иначе зачем бы я его просил? — Ну да, логично. Я-то думаю, зачем здесь оборотень, да еще этот.

— Второй: как тебе удалось обойти Хранительницу? — И вот этот вопрос меня больше всего интересует.

— На меня ее чары не действуют, я их рассеиваю. — Так вот с кем надо по таким домам ходить! Эх, где ты раньше-то был, друг мой милый?

Любопытно, Эли уже нажаловалась лорду фон Линеру, что я сбежала? А если да, а я в этом не сомневаюсь, то как он отреагировал? Побежит ли искать нас по саду? Нет, вряд ли. И хорошо, а то я сейчас убегать от ректора не в состоянии.

Время — ночь, до утра далеко, так и будем сидеть здесь и даже никуда не залезем? Нельзя так бездарно тратить время. Надо разведать обстановку, вдруг я что-то прошлый раз не обнаружила, да и за фруктами бы сходить… Перекусить, а то салат, любезно приготовленный ректором, пролетел незаметно.

Похоже, кроме меня на тему «как бы еще куда вляпаться» никто не мыслит. И правильно. Иначе уже давно куда-нибудь влипли, а так хоть будет кому остановить, в случае если я войду в кураж. А я могу, я себя знаю.

— Кто фруктов хочет? — Я поднялась на ноги, скажу сразу, сделала я это героически. Кряхтела и скрипела, как старушка, но таки выстояла.

— Так нельзя же. — И это я слышу от оборотня? Обмельчали нынче мужи… оборотни.

— Я все на себя возьму. От меня не убудет. — Этот аргумент устроил всех.

Марине попросила два яблока, оборотень оказался жадным и затребовал четыре груши, два апельсина и одно яблоко.

Мы с Котэном оставили их одних, а сами пошли за поздним ужином. Я напоследок не смогла не сказать: «Воркуйте, голубки», — за что получила два недобрых взгляда. А что? Ночь, сад, романтика, сейчас еще и фрукты будут. Прям как для них ситуация подстраивалась.

— Владленушка, объясни мне, зачем ты в дом к ректору полезла? — тихо начал Котэн, когда мы отошли на приличное расстояние.

— Я не знала, что это его дом. — И с горечью добавила: — Я, между прочим, от него пряталась…

Котэн нервно хихикнул. Да, смешно и грустно одновременно. Только я могла попасть в такое глупое положение. Это ведь талант! Врожденный.

Пока мы обрывали фрукты, я все думала. Думала, неужели ректор лорд Линер такой черствый и бросит студентку одну посреди ночи в саду, пусть и на территории Академии? Он ведь не знает, что я не одна. Хотя про Котэна могла Эли рассказать… Да и он сам мог догадаться, что без моего хвостатого друга здесь не обошлось.

— Ты все? — Я выглянула из-за апельсинового дерева с полным подолом фруктов.

— Да. — Донеслось сдавленно из кроны грушевого дерева. — Я… сейчас.

Котэн задом лез по ветке в моем направлении, не успела я опомниться, как в мой подол прилетели груши. Тоже мне помощник… Все сгрузил на бедную девушку…

Серебрятся струи, лодочка бежит,

Морячок с морячкой у бережка стоит.

До нас донеслось завораживающее душу пение девушек.

— Ты слышал? — Я глянула на Котэна, который уже слез и теперь оправлял рубашку и штаны.

— Слышал. — И недовольно добавил: — Только не говори, что хочешь узнать, кто это поет.

— Ладно, не буду. — Разумеется я хочу знать, кто это поет! Ведь поет великолепно!

— Владленушка, а может, хватит на сегодня приключений? — жалобно протянул напарник, надеясь достучаться до моей совести и моего инстинкта самосохранения. А до него ведь не достучаться, его просто нет. Я родилась, а он забыл.

— А мы не будем ничего искать, мы просто посмотрим, кто поет. — Одним глазочком.

Марине с Родионом всполошились и, дождавшись нас, спросили, слышали ли мы пение. Что еще раз подтвердило — это не галлюцинации. Разве что массовые.

Мы, не сговариваясь, двинулись на голоса поющих, в сторону озера.

Подплывем мы тихо, так что не заметишь,

Прикоснемся нежно, сразу нам ответишь…

Мы встали у ограждения, сплетенного из корней деревьев, вглядываясь в тихую гладь воды. С нашим приближением на середине озера начали волнами расходиться круги, рябь дошла до самого берега, а когда последняя крошечная волна успокоилась, оставляя зеркальную поверхность, над озером вспыхнули три ярких луча.

Я зажмурилась, ожидая, когда свет немного померкнет. Лучи оставили после себя трех русалок. Нет, не так. Лучи оставили после себя трех прекрасных русалок!

Волосы длинные, с зеленым отливом, глаза большие, красивые, завораживают… Кажется, что больше ничего вокруг нет, только эти глаза. Вся жизнь в них. Чешуя на хвостах золотистая, сияет ярко, переливается…

И вот эти русалки отличаются от тех, что меня однажды спасли. Те не были такими… загадочными. И хвосты у них не сияли, и глаза не завораживали…