– Все время. Я в ней теряюсь. Не очень хорошее качество, когда дело доходит до отношений.

Я широко улыбаюсь.

– Это я могу понять. У меня то же самое с чтением. Оно меня и спасало последние несколько лет. То, что можно убежать в миры, где меня не существует.

– В этом красота литературы. Она всегда будет с тобой, когда рядом не будет людей.

Разве не в этом правда? Когда все вокруг тебя подводит, остаются миры, где можно спрятаться, и реальность тебя не достанет хотя бы на какое-то время.

– Мой муж умер от рака. Какое-то время мне казалось, что и я умру без него, в буквальном смысле слова, так что я сбегала в чтение. Погружалась полностью, и только этот портал в другие миры помог мне выжить. Волшебство литературы исцеляет даже самые разбитые сердца.

Он раздумывает над моими словами, а потом говорит:

– Есть нечто исцеляющее в чтении и даже в письме. Я обнаружил, что, погружаясь в жизнь героев, забываю о собственных проблемах. Но, Ария, мне так жаль, что тебе пришлось пережить подобную трагедию. Такие вещи определяют всю нашу жизнь. Теперь я больше понимаю, о чем ты говорила раньше. Прости, что я отнесся к твоим словам легкомысленно.

– Не извиняйся. Обычно я не рассказываю о Ти Джее. Не хочу слышать банальности вроде «время лечит» и «ты еще молода». Такие невероятно бездумные и, если честно, бессмысленные слова.

– Люди просто повторяют то, что сами слышали кучу раз, они не задумываются о том, что говорить в таких случаях. Так уж устроены.

– Да, я понимаю. Они просто не знают, и я рада, что им не довелось никого терять, но иногда я воспринимаю все в штыки. Поэтому обычно я и не рассказываю, никто и не замечает.

– Спасибо, что доверилась мне.

Я отмахиваюсь, будто это ничего не значило, хотя на самом деле для меня это было важно. Мне нравится, что он ответил ровно так, как нужно было моему чувствительному сердцу. Мы доходим до лагеря, и я вижу, что Рози и Макс все еще сидят в том же месте, где я их оставила.

– Вон они! – показываю я.

К счастью, Тори поблизости не видно. Рози, кажется, спит, устроив голову на груди у Макса.

Глава 14

Блуа, Долина Луары

Мы тихо приближаемся к Рози и Максу. Они единственные, кто остался на набережной. Рози дремлет у Макса на груди, укутанная в клетчатый плед.

– О-о, – умиляюсь я. – Вымоталась.

Макс улыбается и здоровается с Джонатаном.

– Вырубилась прямо посреди предложения. Не похоже на Рози.

Я цокаю языком.

– Она несколько дней уже с ног сбивается. Наверное, ей надо нормально отдохнуть.

У Рози есть свой вечерний ритуал, и я знаю, она будет недовольна, что пропустила его. Она вычищает и так чистую кухню, разбирает продукты и прибирается в Поппи. Иначе она уснуть не может, так что это и вправду совсем на нее не похоже.

– Я предложу ей, но что-то сомневаюсь в своем успехе.

Рози не берет выходных.

– Ну точно. Может, ей просто надо было лечь пораньше.

– Может быть, – говорит Макс. – Как прошло мероприятие?

Мы с Джонатаном обмениваемся взглядами, которые Макс замечает, потому его глаза неотрывно следят за мной, будто он пытается прочитать мои мысли, дьяволенок. Теперь, когда меня заметили с Джонатаном, придется завтра Рози об этом рассказать. Хотя ведь это ничего не значило, ведь так?

– Ну, скучно уж точно не было, – говорит Джонатан и кашляет, прикрыв рот.

– Ага, с Арией никогда скучать не приходится, – с нежностью в голосе говорит Макс.

Но я стону, вспоминая вечер: ложь, притворства и прочее. Макс слишком хорошо меня знает, включая и тот факт, что подобные катастрофы словно преследуют меня.

– Давайте я разбужу Рози и отведу ее к себе, а вы, ребята, поболтаете?

И мне не придется смотреть на Джонатана и отговаривать себя от того, чтобы сигануть с крыши.

Макс на какое-то мгновение сомневается, и я задаюсь вопросом, не происходит ли тут что-то большее. Рози в последнее время какая-то вялая, а он не хочет отпускать ее от себя.

– Ладно, хорошо, – наконец говорит он. – Может, ромашковый чай поможет ей уснуть.

– А у нее с этим проблемы?

Он отводит взгляд.

– Нет, ничего такого. Но ты же знаешь, как непросто ей даются перемены. Встает с первыми птицами, вот и все.

Когда она волнуется, то встает на рассвете и принимается печь. И убираться. Печь и убираться. Должно быть, она просто с ума сходит от усталости.

Я наклоняюсь и нежно трогаю ее за плечо.

– Рози.

Резко всхрапнув, она просыпается.

– О боже, – она прикрывает ладонью нос. – Я совсем отрубилась.

– Пойдем. Сделаю тебе чай, пока ты не превратилась в тыкву.

– Джон, – негромко здоровается она, вставая и потягиваясь. – Рада тебя видеть.

– Взаимно, Рози. Надеюсь, мы посидим как-нибудь в другой раз.

Она некрепко его обнимает.

– Обязательно. Прости, что не могу остаться, ужасно хочу спать.

– Отдохни хорошенько, – говорит Джонатан Рози, а потом поворачивается ко мне. – Добрых снов, Ария…

Я целомудренно целую его в щеку и тут же жалею об этом. Он пахнет надеждами и мечтами, пахнет, как сами книги! Я промаргиваюсь и бормочу какую-то ерунду, а потом увожу Рози. Она спит на ходу, а у меня дрожат коленки.

Мы возвращаемся в Поппи, и я завариваю чай. Процесс успокаивает меня, так что я могу сфокусироваться на происходящем. Я не успеваю даже присесть, а слова уже рвутся изнутри:

– Ты в порядке, Рози? Не заболела?

Глаза у нее покрасневшие – только что ее выдернули из крепкого сна, – и в целом она выглядит взъерошенной.

– С чего ты взяла?

– Ты в последнее время часто устаешь, – голос срывается. – Этому есть причина?

Мое бедное сердце помнит, как все начиналось с Ти Джеем. Как его симптомы, которые сначала напоминали обычную простуду, оказались гораздо более предательскими.

Она широко-широко зевает.

– Знаешь, я сама не понимаю. Макс тоже настаивает, что надо сходить к врачу. Я просто не могу никак избавиться от этой вялости. Она сильно мешает.

Мое сердце сжимается, я представляю худшее.

– Я завтра же найду тебе доктора и запишу на прием.

– Но завтра мы собирались ехать в Бордо, наше расписание…

– Опоздаем на день, ничего.

– Может, мы…

Я перебиваю, прежде чем она успеет убедить меня в своей правоте.

– Нет, не может. Нет ничего важнее твоего здоровья. Точно. Пей чай, это твой вечерний сбор. Чтобы побыстрее заснуть.

– Ладно, ладно. Боже,