А я тут возомнил себя самым умным и красноречивым. Что нам стоит князя уговорить? Тьфу, дятел пустоголовый.

Стало так стыдно за своё поведение. Прямо сил нет, как захотелось идти и просить прощения. Остановился, оперся плечом о стену и прошептал сам себе:

— Сука, так вот оно как работает. Дворянская пробудившаяся кровь! Выжгу на хрен каленым железом. Мне только не хватает, чтобы мной инстинкты управляли! Такие подарки мне не нужны. Мимолетно почудилось испытываемое чувство обиды, и эта эмоция меня реально напугала:

— А не схожу ли я с ума со всеми этими непонятками? Постоял, подождал и понял, что отпустило. Пришёл в себя, мыслю нормально. Значит, можно с этой напасть бороться.

Все это изрядно выбило из колеи, и я отправился к себе в комнату. Нужно хорошо все обдумать. Ведь мне с этим жить.

Интересно, почему в своём мире ни о чем подобном я не слышал? Вроде все происходит здесь так же, как и у нас. Или там тоже знают о подобном раскладе значимые люди? Вполне может быть. К значимым я там точно не относился. Опять же, как прадед сумел затесаться в эту когорту? Или я о нем недостаточно знаю?

Одни вопросы и сложности. Почему мне это все досталось? Вроде не грешил сильно в прошлой жизни. Вот и устроился покомфортнее. Думай теперь, как вылезать из этого дерьма. Ведь уже засветился перед сильными этого мира. Как бы не обуздали, как лошадь пожарную. Мало мне верится, что просто присматривать. Поймав себя на этих мыслях, тут же попытался проанализировать, влияет ли на них эта хрень неведомая. И сразу же о другом подумал:

— Полная клиника. Это вряд ли лечится. Похуже шизофрении будет.

У себя в комнате долго одному посидеть не получилось. Пришёл дядька Тимофей и притащил с собой здоровенную бутылку вина и тонко нарезанное копченое мясо. Без разговоров разложил все это добро на сундук и, выходя из комнаты, произнес:

— Сейчас вернусь.

— Прикольно. Он что бухать здесь собрался? —только и успел я подумать, как он вернулся. В одной руке у него были две объемные глиняные кружки, а в другой — табурет, который он поставил прежде, чем закрыть дверь. После этого подошёл к сундуку, молча разлил по кружкам вино и, протягивая одну из них мне, произнес:

— Давай с тобой выпьем, и я тебе расскажу одну историю.

Хотел отказаться, но казак произнес:

— Пей, тебе это сейчас надо.

Я пожал плечами, как бы говоря, надо — значит надо. Выпил залпом. Вино оказалось очень даже приличным. Дядька тоже от меня не отстал и, как мне показалось, проглотил содержимое кружки одним глотком. После этого задумчиво пожевал кусочек мяса и начал говорить:

— Ты, наверное, слышал про знаменитого казака, которого называли Ермак?

Я кивнул головой в знак согласия, так как ответить не мог. Жевал в это время кусок удивительно вкусного мяса. Казак, увидев этот кивок, продолжил говорить:

— Это мой пращур. Да, я из его рода. В нем тоже проснулась кровь предков, поэтому я знаю кое-что об этой напасти.

После этих слов он снова разлил по кружкам вино и прежде, чем передать одну из них мне, произнес:

— Он смог в полной мере обрести себя после того, как нажрался хмельного до упаду. Мне это рассказал мой дед. Поэтому, пей. Я за тобой присмотрю. Вдруг и тебе поможет.

— Охренеть, расклад. Да, если поможет, я готов вообще алкашом стать.

Внутри меня от этой мысли защемило.

— Вот оно средство от безумия, — подумал я, протягивая кружку дядьке Тимофею.

Тот хмыкнул, кивнул одобрительно и, наливая очередную порцию вина, произнес:

— Ты закусывай, а то совсем плохо будет.

Хотелось сказать, что закуска градус крадёт, и прикусил язык. Интересно, градусник уже есть или ещё не придуман?

Господи, какая же муть у меня в голове! Как будто других проблем нет кроме, как о градусниках думать.

Пьянка проходила, как говорится, в тёплой дружественной атмосфере и разговорах ни о чем. Дядька активно помогал мне уничтожать вино и в какой-то момент, как мне показалось, я остался один. Слегка заскучав, решил задавать вопросы хрени неведомой, которая обнаружилась в моем организме или сознании. Хрен его знает, где она там прячется?

— Слышь, наследие прошлого, ты где прячешься?

Понятно, что в ответ ничего не услышал, но говорить не перестал. Пытался объяснить этой хрени, что, если мы с ней не уживёмся, буду бухать по-черному, пока не сдохну.

Мне нравилось состояние, которое появлялось во время боя. И теперь я понимаю откуда оно бралось. Но вмешиваться в мои эмоции, тем более, влиять на мои решения или поведение, это последнее дело. Не потерплю я подобного. Уеду обратно в деревню, где появился и там убьюсь. Вдруг хрень, которая мое я сюда перебросила, опять вешается и подарит ещё одну жизнь?

Я не понял, когда прекратил это свое выступление и вырубился. Снилась мне непонятная хня. Я сам себя жалел, думая, как мне одиноко, и что меня совершенно не понимают. Всем хочу помочь, а получается, что делаю только хуже. Гадко на душе, плохо все.

Наверное, даже во сне я продолжал думать об этой проснувшейся крови предков, потому что сам себе сказал:

— Так слушай, что тебе говорят, и все будет нормально.

Утром я встал с чётким пониманием того, что с проснувшейся дворянской кровью (а именно так её теперь следует называть) все будет путем, и помогать она будет только в нужный момент.

Не знаю, откуда у меня появилась такая уверенность. Но знаю об этом на все двести процентов. Если бы не дикий сушняк и не слабый тремор после вчерашнего, я реально был бы счастлив.

Дядьку Тимофея я обнаружил спящим на кровати брата в обнимку с недопитой бутылкой вчерашнего вина. Самое прикольное, что эта бутылка ночевала в его объятиях стоя. Это выглядело настолько смешно, что я на ногах удержаться не смог от разобравшего меня хохота. Ржал, как в последний раз. Да так громко, что и спящего разбудил. А когда тот, не открывая глаз, бережно удерживая бутыль, сел на кровати и, не торопясь, изрядно отхлебнул прямо из горла, меня вообще срубило. Никогда, ни до, ни после я так не смеялся, как сейчас. Казак меня реально до истерики довёл. Особенно, когда подошёл и спросил, чем он может мне помочь.

Успокоиться я не мог до самого завтрака. Перло меня от осознания решенной проблемы,