– На это у тебя было три года, но дольше тянуть нельзя.

– Почему? По непонятной причине твоя сестра уверена в моей невинности, да и вы с Беном, если бы считали меня убийцей, не доверили бы мне один из своих драгоценных кораблей. Тогда к чему спешка?

– Твой отец умирает, – напряженно сообщил Кит.

Отвернувшись, Хью направился к окну и устремил туда невидящий взгляд, стараясь сдержать рвущиеся наружу чувства.

– Казалось бы, после того, как он велел мне убираться ко всем чертям, эта новость не должна была оказаться для меня сильным потрясением. Но, как ни странно, удар это не смягчило, – признался Хью. – Мне ведь посчастливилось больше, чем тебе. По крайней мере, когда я был ребенком, у нас в семье все было в порядке.

Они помолчали.

– Да, поверенному придется поломать голову, кому должен перейти титул. – Хью повернулся к собеседнику. – С одной стороны, я давно уже отлучен от семьи, а с другой – что это меняет? Я не убивал ни жену, ни брата, и никто не может доказать обратное. К сожалению, многие убеждены в моей виновности.

– Возможно, ситуация с наследством послужит поводом, чтобы снова начать судебное разбирательство. По крайней мере, до меня доходили подобные слухи. И на этот раз тебе не так-то легко будет вырваться из лап правосудия.

– Но кто натравливает на меня власти, Кит? Кому это может быть выгодно? Если меня повесят за убийство, титул баронета и состояние достанутся нашему дальнему родственнику, Артуру Кентону. Но ему уже восемьдесят лет. Если только за прошедшие три года он не сочетался со своей экономкой законным браком и на старости лет не обзавелся наследниками, зачем ему поместье Грейсмонт?

– Скорее всего, твой родственник не возражает, чтобы все досталось тебе. Если, конечно, не возьмешь в жены еще одну вертихвостку.

Хью невольно рассмеялся. Именно так бы и выразился старик Артур.

– Значит, ты с ним разговаривал?

– И с ним, и со всеми остальными твоими родственниками, – сообщил Кит.

Тут Хью вспомнил, что его мать – младшая из восьми детей. Должно быть, Киту пришлось потратить много времени, чтобы обойти всех.

– Кстати, с твоим отцом тоже встречался, – продолжил Кит. – Старик очень изменился. Ты бы его не узнал. Между прочим, он глубоко сожалеет о своих опрометчивых словах. Надеюсь, это тебя утешит. Просто твой отец очень горевал после гибели твоего старшего брата.

Хью устремил на Кита мрачный взгляд. Ему во всех подробностях вспомнился тот ужасный день, когда отец дал понять, что ничуть не сомневается в его виновности, пусть даже Хью оправдал суд.

– Все равно в смерти жены и брата есть и моя вина, пусть даже косвенная. Это ведь я женился на Ариадне Локстон и привел ее в свой дом, где очередной любовник моей дражайшей супруги задушил ее, а потом выстрелил моему брату в спину.

– Можно подумать, ты сделал это нарочно. Говоришь так, будто взял в жены распутницу только затем, чтобы погубить брата и испортить отношения с отцом.

– Нет, конечно. На Ариадне женился исключительно по собственной глупости. Каким же самодовольным болваном я был! Наивно полагал, что сумел очаровать известную красавицу, по которой вздыхали многие в высшем свете. Даже не подозревал, что в постели Ариадны успела перебывать добрая половина ее обожателей!

– Пожалуй, твоему отцу следовало бы выгнать Ариадну из дома, как только он узнал, что твоя супруга меняет любовников как перчатки. Но возможно, он просто решил подождать, пока ты официально не потребуешь развода.

– Но именно отец запретил с ней разводиться! Мол, публичный скандал только усугубит ситуацию, не говоря уже о том, что его драгоценная репутация будет безнадежно подмочена. Если Ариадна родит от кого-то из своих любовников, невелика беда. Законных наследников отцу подарит старший сын, Маркус, – с горечью произнес Хью.

– Слова – это одно, а дело – совсем другое. Сейчас твой отец искренне хочет, чтобы ты вернулся в лоно семьи – хотя бы для того, чтобы было кому позаботиться и о твоей сестре, и о делах поместья. Знаешь ли, твой отец сам прислал за мной, – бесстрастным тоном пояснил Кит.

– Неужели? Значит, родному сыну ни слова? Надо полагать, обсуждали меня за моей спиной? Должно быть, отец сетовал, что за никудышный наследник ему достался! Бедняге можно только посочувствовать – приходится передавать все свое драгоценное имущество в такие ненадежные руки… Признаться, теперь меня не волнует ни его судьба, ни судьба поместья. Если завтра дом обрушится, мне плевать.

Тем не менее Хью сам понимал, что кривит душой.

– Скоро Грейсмонт станет твоим. Сможешь распоряжаться им как заблагорассудится. Например, снести дом, если он тебе так не нравится.

– А сестру, по-твоему, на улицу выгнать? Да и о слугах надо подумать, – с раздражением произнес Хью. Затем плюхнулся в удобное кресло и мрачно уставился на камин.

– Вот, выпей, – велел Кит, ставя возле локтя приятеля стакан с бренди и выходя из комнаты. Видимо, понял, что Хью нужно побыть одному. Правда, через некоторое время стало ясно, что он решил прислать вместо себя другого утешителя – вернее, утешительницу. Переступив порог кабинета, Луиза тихонько окликнула жениха, с удивлением глядя на нахмуренный лоб Хью. Похоже, Кит не рассказал сестре, в чем дело, предоставив другу самому рассказать обо всем.

– Увы, уже нарушил данное вам обещание, – с горечью произнес Хью, взял стакан с бренди и, произнеся: – Ваше здоровье, – осушил его одним глотком.

– Смотрю, в графине еще осталось много, – заметила Луиза. – И вообще, я не требовала с вас никаких клятв.

– Второй раз нарушил! Только что ваш проклятый братец очень ловко заставил меня отступиться от решения не иметь ничего общего с моим семейством. А потом прислал вас меня успокаивать.

– Между прочим, обзывать моего брата имею право только я и больше никто. В любом случае, зная Кита, полагаю, что он, скорее всего, просто заставил вас признаться, что вы думаете и чувствуете на самом деле. Наверняка вы уже заметили его способность помогать людям исподволь, ненавязчиво, – без малейшего сочувствия проговорила Луиза.

– Именно поэтому мне и хочется его обозвать, – произнес Хью, печально улыбнувшись. Впрочем, эта улыбка быстро пропала. – Мой отец умирает, Луиза, – невольно сорвалось у него с языка.

Заметив в синих глазах Луизы сострадание, Хью нетерпеливо вскочил на ноги и принялся нервно мерить шагами комнату. Оттого, что кто-то искренне за него переживает, Хью невольно растрогался и почувствовал, как к глазам подступают слезы. Это обстоятельство очень его смутило, ведь мужчины не должны плакать, тем более при женщинах.

– Отец выставил меня за порог и заявил, что ему стыдно, что я его сын. Прекратил со мной всякое общение и запретил моей младшей сестре даже приближаться ко мне. А теперь он умирает, Луиза.

– Но, несмотря на все, вы его любите, верно?