–Так,– настороженно соглашается Ашот.– К чему ты клонишь?

–А к тому, что бизнес – это совершенно другая система. Вот смотри, ты открываешь кооператив, компанию, продумываешь схемы, запускаешь их, пашешь день и ночь, чтобы пошли деньги. И вуаля, эта система спустя время начинает работать на тебя как собственника. Ты уже можешь поехать отдыхать на Чёрное море, решать иные вопросы, заниматься другими проектами, личной жизнью, а кооператив всё равно приносит тебе деньги. Разумеется, нужно контролировать работников, смотреть, чтобы не кинули, но главное, система в большей мере работает сама, развиваясь за счёт того толчка, который ты ей дал.

Вот таким образом ты можешь создать один кооператив, другой, потом третий. Непосредственно ими будут управлять подчиняющиеся тебе директора, но главное, в большинство рабочих процессов, если они отлажены, тебе вмешиваться не придётся и деньги будут к тебе течь со всех сторон. Вот это и называется бизнесом: создание жизнеспособной системы заработка денег, которая на девяноста процентов будет работать сама, развиваясь и принося тебе всё большие доходы. Понял?

–Понял,– спустя минуту отвечает парень.– Но мы-то тут при чём? В СССР такого пока нет.

–Сейчас нет, но скоро будет. Я тебе о чём толковал? Через пару лет заработают кооперативы, и у нас открывается окно возможностей, которое возникает один раз в тысячу лет. Мы можем сделать громадные бабки, заработать миллионы, даже десятки миллионов долларов как минимум. Но до этого времени надо как следует подготовиться к старту, собрать первоначальный капитал, чтобы быть в первых рядах кооператоров.

–И на чём?– интересуется товарищ.

–Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Есть тема…– Я прерываюсь на полуслове, рассматривая зашедшую в зал парочку.

Белокурые локоны, чуть вздернутый носик, огромные голубые глаза девчонки привлекают внимание окружающих мужчин. Большинство представителей сильного пола с интересом рассматривают Еву. Выглядит она сногсшибательно. Белое платье с короткими рукавами плотно облегает эффектную фигурку. Широкий пояс с пластмассовой пряжкой подчеркивает тонкую талию. Платье заканчивается чуть выше коленок, демонстрируя длинные изящные ножки. Её болезненно худой спутник, одетый в унылый мешковатый серый костюм, советские туфли-гробы, смотрится блёкло и невзрачно.

–Знакомая?– понятливо спрашивает Ашот, перехватив мой взгляд.

–Ага,– киваю я.

Официант усаживает парочку недалеко от нас. Глаза блондинки встречаются с моими. Широко улыбаюсь и машу ей рукой. Ева сухо кивает и отворачивается к спутнику. Серый костюм что-то ей говорит, указывая взглядом на меня. Девушка отвечает.

–Ладно, давай продолжим,– отрываюсь от созерцания парочки и поворачиваюсь к товарищу.– Так вот, мы с тобою можем заработать отличные деньги. Чёрт!

Краем глаза замечаю, что подвыпивший здоровенный джигит направляется к девчонке. Он наклоняется к ней, берясь руками за стол, и что-то тихо говорит. Ева отрицательно мотает головой и, судя по всему, посылает джигита далеко. Детина хватает девушку за руку. От злости и боли у Евы искажается лицо.

–Пусти!– кричит она, но кавказец продолжает держать её за руку.

Пара мужчин нерешительно привстаёт, чтобы заступиться за девушку, но, быстро оценив гогочущую за двумя столиками большую компанию дружков джигита, остаётся на своих местах.

Серый костюм пытается встать и что-то возмущенно лепечет. Здоровенная пятерня с толстыми пальцами хватает его за лицо и небрежным движением отбрасывает обратно на стул. Худой замирает, со страхом смотря на детину. Девушка бросает на меня умоляющий взгляд.

«Помоги!» – безмолвно кричат её глаза.

«Млять! Грёбаное дерьмо! У меня что, карма такая? Ни дня без приключений, мать их! Затопчут суки, вон их сколько. Но вмешиваться придётся, ничего не поделаешь»,– обречённо вздыхаю.

Скрипит отодвигаемый стул. Я резко встаю.

–Эй, генацвале, чего разбуянился? Руки от девушки убрал, быстро!

Здоровяк отпускает девчонку и разворачивается.

Маленькие злые глазки на широком мясистом лице, покрытом густой чёрной щетиной, секунду изучают меня.

–Что ты сказал, урод?– наконец шипит он.– Я тебя сейчас порву!

–Смотри сам не порвись в процессе,– лениво предупреждаю я.

Он бросается на меня, набирая скорость и отводя руку для удара. Но под ноги ему уже летит запущенный навстречу стул. Мордоворот спотыкается и с грохотом падает, хватаясь за скатерть соседнего столика и опрокидывая на себя салаты, напитки и приборы.

Испуганно верещит нарядно одетая женщина, что-то возмущённо вопит мужчина, оставшиеся без заказанных блюд, но их никто не слушает.

Смех за столом замолкает. Компания южных гостей вскакивает, с шумом отодвигая стулья.

Я хладнокровно пробиваю носком прямо в подбородок пытающемуся стать верзиле. Он подлетает в воздух и опрокидывается на спину.

На меня несутся как торпеды сразу два крепких мужика в расстёгнутых белых рубахах. Один из них ловит лицом бутылку, с силой запущенную Ашотом, и опрокидывается на спину. Другой сносит меня ударом могучих плеч в грудную клетку, сшибая на Евин стол. Толстые пальцы хватают за шею, перекрывая воздух. Краем глаза вижу чудом устоявший графин рядом, хватаю его и с размаху разбиваю о макушку противника. Мужчина заваливается на меня. Резко отбрасываю его в сторону и пропускаю удар ногой по бедру, сшибающий на пол. Поджимаю подбородок к груди, скручиваю плечи, максимально смягчая соприкосновение с твёрдой поверхностью, как учили в юности на дзюдо.

Кидаю в противника горлышком графина. Мужик отмахивается, орёт и зажимает порез другой рукой. Из-под трясущихся ладоней веером летят алые капли, рисуя на полу причудливый узор.

Резким перекатом ухожу под стол, выныривая с другой стороны. Оттолкнувшись от пола руками, быстро встаю, подхватываю столешницу и швыряю мебель в подлетающих врагов. Одновременно сбоку в них летит стул от умного Ашота, благоразумно не вступающего в рукопашную и забрасывающего врагов всем, что только под руку попадётся.

Ещё один здоровяк заключает меня в медвежьи объятья, напрягает корпус, пружинит ноги и подседает, готовясь бросить прогибом. Вставляю в глаза противника большие пальцы и с силой надавливаю, отрывая голову борца от себя, а потом резко пробиваю лбом в переносицу.

Хруст кости звучит для меня сладкой музыкой. Мужик, заревев раненым медведем, отшатывается, держась за лицо. Добавляю носком в то место, где ноги соединила природа, а потом стопой опрокидываю скрутившегося оппонента в объятья подбегающего бойца. Джигиты валятся, как кегли.

–Елизар, сюда,– кричит Ашот. Он стоит у входа на кухню и машет рукой.

Хватаю Еву за руку, а серого костюма – за шиворот.

–Бежим.

Наши противники, хорошо принявшие «на грудь» перед схваткой и получившие порцию живительных люлей, немного заторможены, и мы беспрепятственно совершаем рывок к заветной двери, пока они приходят в себя.