чудесное спасение на кукурузном поле не пройдет незамеченным для новостных лент, я решила заранее предупредить маму, что у меня все в порядке. Наивно полагая, что мои данные не озвучат по телевидению, я написала в сообщении примерно следующее: «Мама, в авиакомпании произошла аварийная посадка. Но у меня все хорошо». Мне показалось это достаточным, чтобы не тревожить родителей. Мама решила, что ничего экстраординарного не произошло, и отреагировала обычными смайликами.

Впоследствии, когда мы сидели в автомобиле на шоссе, стали приходить первые новости из средств массовой информации. Как и следовало ожидать, новостные агентства потрудились на славу. Помимо данных всех членов экипажа им удалось найти и опубликовать наши фотографии из социальных сетей. Впервые увидев свои фото и имя на федеральных каналах, я сразу сообразила, что в этот раз избежать огласки не удастся, а потому срочно необходимо поговорить с родителями.

Мама находилась на работе, но на мой звонок ответила сразу. По голосу стало понятно, что ей еще ничего не известно о нашем чудесном спасении. Как можно более уклончиво я описала ситуацию нашего аварийного приземления, опуская подробности, которые могли бы ее взволновать. Но, по-видимому, мне это не совсем удалось. Голос мамы стал напряженным, но она будто еще не до конца поняла всю опасность произошедшего.

Как мне впоследствии рассказывали родители, масштаб происшествия они осознали, только когда посмотрели телевизионные новости. Во время ужина на федеральном канале транслировали репортаж с места события. Конечно, мама не делилась со мной, как переживала нахлынувшие эмоции. Просто сказала, что несколько дней вместе с папой они ходили по дому и успокаивали друг друга. Уже спустя некоторое время после описываемых событий папа как-то сказал, что самое страшное в жизни человека – пережить смерть ребенка. И снова я хочу сказать спасибо нашему командиру Дамиру Юсупову, что горе обошло стороной сотни семей.

У меня есть настоящая подруга. Я неоднократно слышала расхожее утверждение, что дружбы между женщинами быть не может. Смею вас заверить, не только может, но она существует по меньшей мере между двумя девушками: мной и Региной. Это замечательный человек, с которым мы познакомились во время учебы в университете. Но есть у Регины одна характерная черта – она слишком эмоциональная и чувствительная. Любая неприятность отзывается в ней бурей эмоций, слезами, а подчас и истериками. Зная об этой непростой ситуации, я решила предупредить лучшую подругу заранее, чтобы о происшествии она узнала не из новостных сводок. Поэтому вторым человеком, который узнал от меня о произошедшем, стала Регина. Я позвонила ей с шоссе и по спокойному голосу поняла, что она еще не в курсе случившегося, так как находилась на работе. Мне удалось вкратце описать подробности авиационного инцидента. Но кто бы мог подумать, что неожиданность придет оттуда, откуда не ждали.

Белорецк, в котором я прожила большую часть своей жизни, – это небольшой провинциальный городок, где почти каждый знает друг друга. Случилось так, что моя хорошая знакомая случайно увидела новостную передачу по телевизору и не сразу поняла суть происшествия. Ей показалось, что наш полет закончился совсем не благополучно, и какое-то время она думала, что никогда больше меня не увидит. Она стала звонить сначала мне, а затем моей маме. Но я не могла взять трубку, а мама, по-видимому, тоже переживала полученную информацию. Осознать новость о нашем спасении моей знакомой удалось только спустя несколько часов, которые, по ее словам, очень тяжело ей дались.

Пообщаться со всеми друзьями и родственниками мне удалось не сразу и не по причине занятости. Спустя примерно полчаса после происшествия на мой телефон стали поступать сотни, без преувеличения, звонков и сообщений. Писали и звонили все: друзья, коллеги, знакомые и даже совершенно неизвестные мне люди. Но больше всего звонков исходило от корреспондентов федеральных и региональных новостных каналов. Позднее мне пришлось очень хорошо почистить личные сообщения в социальных сетях, через которые со мной пытались связаться.

Помимо телефонов и фотографий в социальных сетях, за считанные минуты представители СМИ смогли установить данные наших родных и близких. Как я писала, мне знакомы особенности журналистской работы, но о такой настойчивости и изобретательности я не могла даже и догадываться. Мы еще находились в поле, когда корреспонденты уже связались с нашими друзьями и родственниками, получили интервью у людей, которые сами еще мало что знали о происшествии.

К счастью, моих родителей никто не побеспокоил. Наверное, решили, что добираться до Белорецка слишком долго и за это время новость уже успеет изрядно устареть. Но многим родственникам ребят из нашей команды повезло меньше. Родных подстерегали в подъездах и на улице, пытались снять на видео. Самое интересное, что СМИ преуспели в основном в общении с бывшими супругами моих коллег, которые не были еще осведомлены о происшествии. Как я впоследствии узнала от членов экипажа, под видом «историй из жизни героев» было рассказано немало небылиц.

Руководство нашей авиакомпании строжайше запретило нам общаться с корреспондентами. Обсуждение событий происходило через отдел по взаимодействию со СМИ. Только сейчас, спустя почти три года, когда по истории авиапроисшествия написан сценарий и снимается фильм, я решила, что могу написать историю этого инцидента.

Глава 21

Герои прямого эфира

Когда всех пассажиров эвакуировали, на шоссе стало относительно спокойно. У нас появилась возможность выйти из автомобиля. Если не считать назойливых дронов, следовавших за нами по пятам, чувствовали мы себя вполне свободно. Спасательные службы занимались своими делами, и нас никто не беспокоил.

Но если для пассажиров эта история уже закончилась, то для нас все еще только начиналось. Меня, Надежду и Дмитрия Ивлицкого пригласили в автомобиль с эмблемами Следственного комитета Российской Федерации. Строгий следователь в камуфляжном костюме допрашивал нас. С Яной и Димой Гончаренко следственные органы работали в другом автомобиле. Сейчас уже не помню, какой по очереди допросили меня. Из-за перенесенного стресса и раннего подъема я уже забыла, что говорила на допросе. Изо всех сил старалась вспомнить подробности, но усталость не давала сосредоточиться.

Больше всего следователя интересовали обстоятельства происшествия: посторонние звуки, шумы, запахи в салоне, видели ли мы огонь, дым или что-то необычное. Кроме этого очень подробно описывались все наши действия. Как я узнала позднее, всем ребятам из экипажа задавали практически однотипные вопросы.

Допросы продолжались около двух часов, после чего к нам, наконец-то, присоединились наши пилоты. Я впервые увиделась с ними с того момента, как мы поднялись на борт и разошлись по рабочим местам. Они выглядели уставшими. Было заметно, как много сил отняла у них эта посадка. Мы все вместе сфотографировались на фоне кукурузного поля с лежащим самолетом. Это было первое совместное фото всего