Поппи инстинктивно отступила назад, выражение ее лица было настороженным.

— Я рекомендую вырваться из этого безумия, пока оно не переросло в полномасштабное увлечение.

— Слишком поздно.

С лица Поппи исчезли все следы безразличия. Она быстро оправилась и снова надела бесстрастную маску.

— Будь осторожен, Максвелл. Я не подхожу для увлечения. Я холодна и безразлична. Если бы ты завтра умер, я бы не проронила ни одной слезинки. Не потому, что не хочу, а потому, что мой мозг устроен по-другому. Я не умею любить или выражать эмоции, и мне нечего тебе предложить.

— Об этом судить мне, — твердо сказал я.

— Ты понимаешь, что моя семья хочет, чтобы тебя повесили?

— Смертная казнь не применяется в Нью-Йорке, — возразил я.

— Это подтолкнет их уничтожить тебя другим способом.

— Они могут попытаться. Я все равно продолжу преследовать тебя.

Пухлые розовые губы сжались. Она всегда была такой красивой? Я изо всех сил старался не спугнуть ее своим пристальным взглядом, вдобавок к столь сильному возбуждению. Я сделал еще один шаг вперед. Поппи снова отступила. На этот раз я сократил расстояние тремя длинными шагами и схватил ее за локти, прежде чем она смогла убежать.

Она уставилась на мои губы. Впервые Поппи казалась неуверенной в себе.

— Ты совершаешь ошибку…

Я заставил ее замолчать, с силой прижав свои голодные губы к ее мягким. Поппи застыла от удивления, не ожидая такого бурного проявления чувств. Я не мог сосредоточиться на ее реакции, мои губы неумолимо впивались в ее. Ее вкус и аромат поглотили все мое существо.

Из меня вырвался низкий стон, когда тонкий аромат лаванды достиг моих чувств.

— Черт, ты так хорошо пахнешь. — Я прикусил ее нижнюю губу, слегка потянув зубами. — А на вкус еще лучше. — Моя рука переместилась к ее шее, крепко сжимая, а большой палец массировал пульс. Медленно я облизал ее горло, смакуя каждый момент. — Так чертовски хорошо.

Поппи по-прежнему не реагировала, вынуждая меня вернуться к ее рту и крепко сжать ее горло. У нее вырвался резкий вдох, когда она наконец поняла, что мы делаем.

Я слегка отстранился, нависая над ней.

— Что… — я сделал паузу, внимательно оценивая ее реакцию. — Ты никогда раньше не целовалась?

Вместо того, чтобы опровергнуть обвинение, она посмотрела на меня пустым взглядом.

Мои брови сошлись.

— Как такое возможно? У нас был секс, и ты не была девственницей.

Она пожала плечами, как будто никогда раньше не задумывалась об этом.

— Поцелуи кажутся пустой тратой времени. Никогда не хотела возиться с ними.

В глубине моей души зашевелилась жажда, вызванная волной собственничества, захлестнувшей меня. По крайней мере, в этой сфере ее жизни до меня никого не было.

Мой рот снова опустился вниз, и язык побудил ее раздвинуть губы.

— Открой рот, — приказал я.

Мои пальцы впились в ее бедра, чтобы притянуть ее ближе, обе мои руки действовали как зазубренные крюки, призванные удержать ее на месте. Ее решимость таяла с каждым движением моего языка, и она раздвинула губы.

— Высунь язык, — простонал я.

Неохотно она подчинилась, и я лизнул ее язык своим собственным, целуя с открытым ртом. Поцелуй стал грубым и диким, мой язык исследовал ее так развратно, что Поппи задрожала в моих руках.

Воодушевленный ее реакцией, я подался вперед, целуя с большей интенсивностью. Опустив руки, я приподнял ее бедра, заставив обхватить ногами мою талию. Я прижал ее к каменным перилам, понимая, что руки Поппи крепко сжимают мой свитер. Наши языки томно переплелись, излучая электричество между нами. Атмосфера была заряжена энергией перед лицом чего-то экстраординарного.

Свидетельство этой странной экспрессии, назревающей между нами, ударило меня прямо в пах. Внезапно Поппи отшатнулась, ее глаза упали на выпуклость, упирающуюся в нее. Я проследил за ее взглядом. Мой член болезненно пульсировал, требуя входа в ее влажное тепло. Я дрочил бесчисленное количество раз с прошлой ночи, после того как переспал с ней лишь однажды. Воспоминание врезалось в мою душу, и мне нужно было вкусить её еще раз.

— Прошлая ночь была единичной, — заговорила Поппи, когда я схватился за пояс ее спортивных штанов. Она убрала мою руку, качая головой. — Я не планировала снова заниматься сексом до следующего года.

— Ты выполнила свою норму на год? — позабавленно спросил я хриплым голосом.

— Что-то в этом роде, — выдохнула Поппи, хотя строгое выражение ее лица осталось неизменным. — И ты кончил в меня прошлой ночью, — укорила она. Раздвинув ноги, Поппи скользнула вниз по моему телу. — Ты должен был использовать презерватив. Хорошо, что я на таблетках.

На то, чтобы придать своему лицу бесстрастное выражение, потребовалось немалое количество усилий. Она принимает таблетки.

Прежде чем мы смогли продолжить жаркий спор, телефон в руке Поппи ожил, отвлекая ее от ругательств.

— Это рингтон Ника. Он должен был позвонить мне с новостями о Розе. — Она отвернулась и отрывисто произнесла: — Говори.

Ник сказал по телефону что-то такое, что заставило Поппи напрячься. Разговор длился всего несколько секунд, прежде чем она медленно опустила мобильный.

— Что случилось? — осторожно спросил я.

— Ник нашел видео падения Розы, — сообщила Поппи.

— Как такое возможно?

— Я не знаю, — ответила она, ее глаза метались между телефоном и мной. — Но он отправляет его мне.

Как только она закончила говорить, на ее телефон пришло новое сообщение. Поппи открыла его, и я наклонился к ней, пока она проигрывала видео. В кадр ввалилась пьяная девушка, агрессивно покачиваясь под музыку. Кто-то направил на нее камеру, возможно, намереваясь запечатлеть провокационный танец.

— Вот. — Поппи увеличила изображение в правом верхнем углу экрана. — Это Роза.

При увеличении видео получилось немного зернистым, но все же мы могли разглядеть достаточно деталей. Роза стояла боком на втором этаже на заднем плане и качала головой из-за чего-то, что не попало в кадр.

— На что она смотрит? — вслух размышляла Поппи.

Я попытался представить планировку дома и точное местонахождение Розы в нём, чтобы понять, что могло привлечь ее внимание. Ничего не приходило в голову. По щекам Розы потекли слезы, и она подавила рыдание, прикрыв рот рукой.

— Или на кого она смотрит? Кто-то явно напугал ее.

— Нет, — тихо возразила Поппи. — Роза не напугана. Она опустошена. Посмотри, как она попятилась, словно надеясь, что все, что она увидела, неправда.

Поппи была права. Лицо Розы исказилось от боли. Опустошенная, со слезами, затуманившими зрение и рассудок, Роза отступила назад, чтобы дистанцироваться от неприятной ситуации. Она ударилась поясницей о перила, когда наступил роковой момент осознания. Роза отшатнулась слишком быстро и потеряла равновесие. Ее рот широко раскрылся в крике,